Как проехать в СССР
Станислав КРЫМОВ
Дорога из Питера в Белоруссию начинается с Витебского вокзала, а Витебский вокзал - с ментов. Я довольно часто, после каждой зарплаты, хожу на вокзал передавать маме деньги через проводника. И всегда, практически в одном и том же месте, стоят четыре мента и проверяют документы. Вот, в деревне рабочих рук не хватает, на фабриках вакансии, ВВП необходимо до 2010-го удвоить, армию контрактниками укомплектовать, но для шмона одного человека всё равно требуется четыре мента.
Я теперь сам себе кажусь наивным, вспоминая свое удивление. Короче, за билетами пришел я уже слегка выпимши. У ментов, понятно, нюх сработал. Отвели меня в опорный пункт. Ну, я веду себя культурно, не ругаюсь, что-то сам достаю из карманов, что-то мент достаёт. - "Куда едете?" - "В Минск". И быстро как-то меня отпускает: "Ну, ладно, идите".
Буквально через несколько секунд после выхода из отделения машинально проверяю карманы: нет 2500 рублей. То есть на билет до Минска мне оставили (как раз, почти точь-в-точь!), а 2500, которые я отдельно отложил, - фьють! Чистая работа.
Мои друзья знают и не дадут соврать: да, я постоянно теряю расчёски, зажигалки, бумажки с записями и т.д. Но никогда в жизни, как бы я ни был пьян, я не терял сигарет, ключей, денег и документов. А сейчас я лишь слегка "навеселе" и готов здоровьем поклясться, что до входа в ментовку 2500 лежали у меня в кармане.
Возвращаюсь жаловаться (дурья башка - кому? на кого?).
- Так, значит, вы утверждаете, что я украл у вас деньги?! Сейчас будем оформлять в вытрезвитель!
- Простите, но меня туда вряд ли возьмут, я не настолько пьян…
- Возьмут…
Подходит старший смены. Как-то нехорошо на меня смотрит. И тут меня прошибла мысль - настолько простая, что аж мурашки по коже пробежали. Я здесь один, свидетелей нет, и я этим людям очень досаждаю… Быстро даю задний ход.
- Простите, я не утверждал, что это вы украли у меня деньги. Я лишь сказал, что на вашем вокзале у меня украли деньги.
Мент облегченно улыбнулся.
- Ну, что вы, внимательней надо быть. Где ж теперь найдешь, кто да что. Пишите расписку, что претензий к нам не имеете.
- Расписку?!
- Ну да.
Я написал что-то вроде того, что мне показалось, что после пребывания в отделе милиции у меня пропали деньги, но после беседы с сотрудниками претензий уже не имею. Мент обратил внимание на это уже. "А что ж, - говорю, - тут странного. Вот, до того, как к вам второй раз зайти, претензии ещё были, а теперь их уже нет". "Дороже обойдется", - про себя добавляю.
- А, ну хорошо.
- Надеюсь, мне дадут спокойно уехать, скажите своим ребятам, чтобы больше меня не трогали.
- Езжайте спокойно.
Теперь понятно, зачем четыре на одного?
Денег только до Минска, а ведь от Минска еще четыре часа пилить. Но в Минске есть Лёха.
Еду в львовском поезде и пью запоем украинскую горилку - чистую нефть. Вообще, у всей украинской бригады проводников на лицах какое-то одинаковое выражение, которое я бы расшифровал примерно так: "Окружающий мир гадок и зол. Поиметь его весь, целиком, я не сумею. Но вот уж тому небольшому кусочку этого мира, до которого я дотянусь, - несдобровать". Короче, еду, пью с различными пассажирами и открываю в них сперва отдельные положительные черты, а потом, по мере увеличения дозы - просто бездны прекрасного. Здесь уже формулирую для себя Русскую Национальную Идею. Сколько философов пыталось - но они не жрали украинское пойло с пассажирами. Идея, выстраданная русским народом, звучит так: Бухать без похмелья! К сожалению, или, скорее, к счастью, идея неосуществима…
Заходит омоновец, а я в этот момент пью с Вовчиком. Представьте себе Квентина Тарантино, над которым поработали в "фотошопе" - ужали раза в полтора и нос приплюснули - и вот вам Вовчик. Вовчик шугается мента. Я смеюсь. "Плевать, говорю, - они у меня и так уже все деньги за-брали, что теперь еще могут сделать?" "Да, - Вовчик помрачнел, - но у меня-то они еще не все деньги забрали". - А, это точно, прости меня, Вовчик, за эгоизм.
Лёха меня не встретил, хотя Славон, который слопал всю мою курицу и вышел на станции Дно, выполнил обещание и позвонил Лёхе - встречай, типа, пассажир никакой. Лёха сказал потом: "Я думал, ты тачку возьмешь, я ж не видел твою рожу".
Первым на Минском вокзале меня встретил белорусский мент.
- Вы откуда?
- Отсюда, - показываю на поезд.
- И что дальше делать собираетесь?
- Посижу до утра у вас на вокзале. Тихонько. Можно?
- Тихонько - можно.
Вообще белорусские менты напоминают легендарного дядю Стёпу. Во всяком случае, ни один из милиционеров на Минском вокзале не попытался меня ограбить, за что снимаю перед ними шляпу.
Ну, я вскоре вспомнил, что не так уж далеко Лёха с Ленкой живут, не стал ждать шести утра и пошёл пешком. Ночной Минск тих, редкая машина проедет по ночному Минску. И только запах травы, удивительно сильный запах травы - сшибает.
Утром Лёха повёл меня сажать на автобус. Купили билет. - Лёх, винишка бы мне грамм 150 и кефирчику с собой. - Где же мы в восемь утра возьмём вино? - То есть? Мы ведь в самом центре! - Ну, ищи…
- Может и хорошо, - говорю, чтобы не заплакать от обиды, - может, оно и хорошо, что мы вина не купили. Меньше выпью.
- Слава, а ты заметил, что мы и кефир тебе нигде не купили?
- Гм, да.
- Ну, и как тебе экскурсия по "совку"?
- Знаешь, Лёха, как бы это помягче сказать…
На выезде из Минска вижу: прямо на обочине сидит живой аист. В моем отравленном "пиаром" и алкоголем сознании успевает промелькнуть: "Аист подставной, его здесь привязали за лапу для привлечения туристов". В этот момент аист взлетел.
Проезжаем через Лиду. Я там не был уже больше пяти лет, но всё то же - те же смаженки в кафе "Свитанак", и даже привокзальный сумасшедший - совершенно отвязный мэн - вроде бы тот же самый.
Вдоль всей трассы свежевыкрашенные таблички, дорога почти идеальная. Только дорожные разговоры уже не те, что в Львовском поезде. Люди реально боятся обсуждать политику.
Самого Лукашенко, хотя он целыми днями с телеэкранов не пропадает, я слушал дважды. В первый раз он учил кинематографистов, как нужно снимать кино, а во второй - объяснял докторам наук, каков должен быть моральный облик доктора наук. Короче, тошниловка, простите мне мой плохой французский.
Нет скорей бы, скорей… "Надо вернуться назад, чтобы опять с головой окунуться в хмурый и злой Петроград…" Поезд уже подходит. Жду встречи с Питером, как с любимой женщиной. Вот сейчас, сейчас, мой дорогой город, я ступлю на твою землю. Трезвым, как родниковая вода.
Ступаю на землю. Делаю несколько шагов.
- Молодой человек, предъявите документы!
