КРАНИКИ ДЛЯ ВИНТИКОВ
Если делать памятник россиянину, то на постамент придется поставить фигуру неопределенного пола. Спину ему слегка согнуть, а руку опустить пониже… еще ниже…
Россиянин – это человек с протянутой рукой. Отравленный со всех сторон – вонью в парадной, хамством участковых врачей, холодом в квартире, перебоями со светом, нищенской пенсией и завтрашним страхом – стучать кулаком по столу он не смеет. Он просит.
"Суть дела, – пишет по поручению соседей пенсионерка с Малого проспекта В.О. – Проживаю в большой коммуналке – 14 взрослых и три дошкольника. В квартире семь пенсионеров, которые живут в ней по 40,50 и более лет…" В конце письма приводится весь список этих пенсионеров – тут и коренные петербуржцы, и блокадники, и награжденные различными медалями, и больные с осложненным сахарным диабетом, и ветераны труда, и инвалиды второй группы (три человека). Самая молодая из подписавшихся – 1945 года рождения. Самый старый – 1918 г. (Раньше таких "счастливчиков" величали ровесниками Октября). "Мы устали от многолюдья, ведь к каждому 14-му приходят и родственники, и знакомые, а часто и живут месяцами…" – причитают старики.
Так начинается большинство обращений граждан к своим депутатам. Квартирный вопрос всегда главный в нашей вечно разрушенной стране. И львиная доля обращений сводится к тому – живу невыносимо, жутко, ужасно, стою на очереди двадцать-тридцать-сорок лет, очередь не продвигается, посодействуйте, защитите, помогите обойти тех, кто так же, как и я, живет невыносимо, жутко… двадцать-тридцать… очередь не продвигается… и никто не подумал помочь...
По логике жанра и в этом письме после описаний такого быта должно быть классическое – дайте жилье. Но нет. Пенсионеры эти уже давно все поняли про наше государство: "Ни одна власть не может расселить коммуналки, и люди, которые живут в коммуналках, совершают гражданский подвиг, подвиг потому, что мы устали…"
В этом месте письма идет неожиданный поворот в сторону от классической схемы обращения к депутату, и тут он столь резок, что, не скрою, при чтении эмоции забирают высоко вверх. Не расселить их коммуналку просят старики! Не дать кому-то персонально отдельную квартиру! Не продвинуть кого-то вперед в обход остальных... Нет. "За наш подвиг администрация города, к примеру, Комитет по жилью, для жителей нашей многострадальной коммуналки должна сделать подарок к 300-летию Петербурга…"
Вот оно что – через депутата Госдумы пенсионеры просят себе нечто, что сами открыто и нагло называют праздничным словом "подарок". Администрация тут изо всех кож лезет и, не считая государственных и спонсорских средств, тратится на торжества по случаю 300-летия любимого города, а эти несознательные пенсионеры подарочки, видите ли, захотели. Это надо же – в самый ответственный для города час, когда надо всех напоить, всех накормить и спать в Константиновский дворец уложить…
А теперь прямо по тексту письма о том, что же это за подарок такой запросили себе пенсионеры: "…заменить нам сантехнику БЕСПЛАТНО (выделено авторами письма) – три раковины мойки по 400 рубл. Душ с краном-смесителем за 400 рубл. И специальный кран (вставляется в трубу сверху для ведер) за 80 рубл. Нужно примерно 1700 рубл."
Вот, собственно и вся "джакузи". В письме есть еще несколько сдержанных, но при этом почему-то весьма красноречивых слов о том, как тяжело инвалидам мыться под сломанным душем, что неоднократно обращались они к управдому и что из-за неисправности их сантехники страдают жильцы нижних этажей. И традиционное обращение к своему избраннику: "…просим поддержки и помощи…" А еще в том месте заявления, что называется "шапкой", после адреса есть приписка одной пенсионерки: "За ответом приду лично, т.к. ящики без замков".
Такой привычный быт. В год 300-летия со дня отворения окна в Европу. И "ни одна власть не может"…
О том, что власть может, мы узнаем, как правило, потом – из архивов, чудом сохранившихся после деяний этих отцов народов, или из судебных хроник последних лет. Только старики с Васильевского острова поскромничали, написав слово "не может". У тех, кто не может, никто и никогда ничего не просит, ибо просить бесполезно и нечего. А вот у тех, кто не хочет – просить не смеют, хотя знают, что у них много. Это и есть смирение. Смирение с бардаком и ворами, с неприглядным вчера и злобным сегодня, с цинизмом и вседозволенностью одних и безнадежностью других, с ложью сытых и правдой обманутых, с тем, что уже было, было, было… И всеобщее смирение перерастает в эпидемию беспредела, в мир разрухи, в хаос – это когда мир перевернут с ног на голову, смысл понятий "хорошо" и "плохо" утрачивается, людей делят на винтики и шпунтики, а краник за 80 рублей, которым должна заниматься местная власть, выбивает для стариков депутат Госдумы. Выбил. Выбивает. И будет выбивать.
Вместо того чтобы заниматься проблемами глобальными, общими для всей страны – пенсионная реформа, реформа армии, здравоохранения, социальные проблемы, охрана материнства и детства, наука и образование, геополитические вопросы и пр. и пр. – законодатель федерального уровня вынужден подменять собой недобросовестного домуправа, нерадивого муниципала, заворовавшегося администратора и всех прочих, рассевшихся на самых верхних жердочках.
Это, конечно, не значит, что письмо стариков с Васильевского острова направлено не по тому адресу и, мол, прекратите. Нет. Депутата Госдумы должны одинаково волновать и лампочки в подъездах и космические программы. Как ни крути, а роль дворника, сметающего с нашей жизни всю нечисть и грязь, он взял на себя добровольно. И не сочтет за труд помочь старикам, если никто с ними уже и считаться не желает. На то он и правозащитник.
Но только чем тогда останется заниматься тем, кто называет себя главой муниципального совета, района, губернатором и представителем самой что ни на есть властной власти страны – президента? Тем и остается, что не работать, а заниматься презентациями и махинациями – не людям на пользу, а себе впрок.
Владимир КИВЕРЕЦКИЙ
