БЕСПРЕДЕЛ

"ВЫСТРЕЛ В СПИНУ"-2

 

В корреспонденции "Выстрел в спину" ("Terra incognita" №1, август/сентябрь 2001г.) рассказывалось о трагическом инциденте у станции метро "Московская", где ст.сержант милиции А.А.Николев с целью задержания "остановил" двух удалявшихся студентов – предполагаемых правонарушителей – тем, что разрядил в них почти всю обойму своего табельного пистолета.

Результат – мучительная смерть в клинике Виталия Шумилина, искалеченное здоровье, а возможно и пожизненная инвалидность Дмитрия Мачихина, против которого, к тому ж, заведено уголовное дело – оказание "сопротивления" милиции… Для сержанта Николева – три дня отгула и… вынужденное, много дней спустя после случившегося, возбуждение прокуратурой, теперь уже против него самого, обвинения по превышению полномочий, повлекших за собой смерть.

Дело в отношении Мачихина приостановлено до его выздоровления. Следствие по делу сержанта Николева идет своим ходом.

Мы не собираемся – не имеем права и не будем – вмешиваться в следственные действия. Но воспользуемся правом журналистов самостоятельно искать информацию и предлагать ее не только читателю, но и правосудию.

Конечно, нас интересуют прежде всего изначальные обстоятельства этой уличной драмы в центре Санкт-Петербурга, и главное – какие такие деяния Мачихина и Шумилина, представляющие опасность для сотрудника службы правопорядка или для других граждан, побудили его применить оружие?

В предыдущем номере мы уже излагали предварительную версию происшествия. Уточним здесь некоторые детали, приведя рассказ Дмитрия Мачихина, записанный корреспондентом "Terr.inc.":

"У меня был день рождения. Когда все ребята разошлись, мы с Виталиком остались вдвоем у метро "Московская". Там пел этот парень, металлист или панк, не знаю. Ну, мы были, мягко говоря, выпивши. Как начался конфликт, не могу понять. Дознаватель мне говорила, что мы с Виталиком этому музыканту нанесли какие-то повреждения, но это же неправда. За куртку я его схватил – да, когда толкнул. А эти его друзья, человека четыре, они сели в машину и уехали. И позвали этого сержанта. Он сам ведь ничего не видел. Подходит он к нам. Я как увидел: мент, – говорю Виталику: пошли отсюда скорее.

Да, хотели уйти, он – за нами. Может, мое преступление в том, что я от него отмахнулся, как от комара? Но он же видел, что мы никакой угрозы ему не могли представлять – и на ногах плохо держались, и, главное, – не хотели, мы ведь не гопники. Хотели просто уйти. По пьяной глупости. Если бы знать, чем он ответит!..

Мы перелезли через заборчик и пошли в сквер. Метров на десять-пятнадцать успели отойти. А он уже достал пистолет и кричит: стоять! Никаких выстрелов я не слышал, но пистолет мы увидели. Уже из сквера. И сказали со смехом: да хватит, мол, стрелять ты, что ли, будешь… И тут удар. Я упал, нога отнялась. Но все еще не верил. А Виталик – он обернулся к нему и закричал что-то такое: ты что, застрелил моего друга? Или, может: не стреляй! То есть, понимаете, такие слова, которые ну никак не могут быть угрозой, – наоборот. И сразу падает Виталик… Из горла кровь струей. Я рванулся было к нему, но подняться-то не могу, только на четвереньки. А он в меня снова стреляет. Я потерял сознание. Третьего выстрела в себя уже не помню…"

Версия следствия по этому эпизоду, пока ведется их работа, нам, разумеется, неизвестна. Но что можно противопоставить сказанному Мачихиным, что они с Шумилиным не могли представлять собой какую-либо угрозу, опасность для подошедшего к ним милиционера? Два, к сожалению, подвыпивших парня, – возможно, они в самом деле плохо держались на ногах, – разве не понятно, что будь они не в таком состоянии, то подобного инцидента, трагического и нелепого, вообще бы не было!

В отношение уличного музыканта, мы знаем, Мачихин и Шумилин вели себя не лучшим образом. Но для милиционера, подошедшего после, – какую они несли в себе угрозу? Может, у них было оружие? Нет, этого никто не утверждает. Или в руках камни, палки, железяки? И этого не было. Ну, тогда, может, увидя милиционера, они кинулись на него, угрожающе двинулись в его сторону? Нет, они уходили. И три пули, всаженные в тело Мачихина сзади, подтверждают это.

Еще одно предположение, пусть не в оправдание сержанта Николева, но хоть не исключающее каплю здравого побуждения в действиях стража порядка: пьяные шалопаи, сбежав от него, могли, дескать, представлять угрозу для мирных питерцев, чьи покой и безопасность он оберегал в этот поздний ночной час… Да, но и такое предположение – еще не повод, чтобы стрелять на поражение. Расстреливать на месте всех встреченных в нетрезвом виде – такое может взбрести в голову разве что какому-нибудь маньяку. Да, была попытка удалиться вопреки требованиям сотрудника милиции, это – нарушение статьи 165 Административного кодекса, оно наказывается денежным штрафом, в крайнем случае могут дать 15 суток. Но не смертную казнь.

В любом случае, выстрел в спину – это недобрый знак. То же проклятие. В народе давно сложилось устойчивое представление, что такое выстрел в спину: подлое убийство! Убийство, которое не может быть прощено ни людьми, ни Богом. Сказанное, конечно, не следует относить к случаю с Николевым – оценку его действиям даст суд, надеемся – справедливый. Нас же его выстрелы в спину заставляют всерьез задуматься о личности стрелявшего, о его личном опыте, полученном за время службы в милиции, и понимании им пределов дозволенного и недозволенного для человека с ружьем.

В разговорах корреспондента с сослуживцами Николева ничего особенного узнать о нем не удалось. Да и кто станет откровенничать с корреспондентом относительно своего товарища! Своего не принято выдавать. Нормальный, говорят, мужик, служит, как надо. Прозвучало как штрих, заслуживающий особого отношения: в Чечне побывал Николев, добровольно поехал.

Чечня… Вот поди ж ты, и тут, на невских берегах, за тысячи верст, не разминуться с Чечней, не разойтись. Добровольцы в Чечне – это все-таки не то же самое, что люди, добровольно ушедшие на фронт в дни Великой Отечественной. Есть, конечно, солдаты чести и долга и в Чечне, но есть и другие. Нам кое-что известно о происходящем на этой многострадальной земле. Но не о том сейчас речь. Тяжкое наследие этой войны – молодые люди, вернувшиеся с нее с душевными изломами, с расстроенной психикой. И какими страшными бывают криминальные сюжеты с их участием… Это бог войны, требующий все новых жертв, и тут собирает с нас причитающуюся ему кровавую лепту.

Добровольная командировка в Чечню, с февраля по май прошлого года, похоже, не вызвала в душе сержанта Николева негативных реакций. "Хотелось съездить и во второй раз, – признался он в беседе с корреспондентом. – Чем там занимался? Да тем же, чем и здесь… Ах, вы насчет убиенного? Считаю, что виноват он сам. У них же на лице не написано, что они студенты. Я порядок наводил. Теперь вот дело возбудили. Могут дать от четырех лет до десяти. Совсем работать невозможно".

Того же мнения о случившемся придерживается и вышестоящий милицейский начальник: "Я сделаю все, чтоб Николев, мой сотрудник, не был осужден. Если уж возбуждать дела за такие случаи, то в милиции никто работать не согласится. И вообще, они же угрожали его жизни, могли отнять оружие. На его месте каждый поступит так же".

Оказывается, никто не согласится работать, если "за такие случаи", т.е. – вместо штрафа – пуля в спину, будут "возбуждать дела"… Какие откровения! Знать бы только, это позиция милицейского чина или же просто импровизация в защиту сержанта Николева.

Сослуживцы Николева из 51 отделения с самого начала принялись создавать защитные рубежи вокруг его персоны грубо и бесцеремонно. Началось с того, что Виталия и Диму, как рассказал Н.Н.Погаранец, друг семьи и доверенное лицо Шумилиных, живущих в Воркуте, привезли в НИИ скорой помощи как опасных преступников, у реанимационных палат, где они находились, оба в тяжелом состоянии, выставили охрану. Дознаватель отделения милиции обвинила их в хулиганстве – статья 213 УК РФ. Тысячи людей обвиняют по этой статье, но мерой пресечения обычно избирают подписку о невыезде – питерские "Кресты" и без того переполнены. А тут арест для ребят, за чью жизнь борются врачи! Как будто схватили крупных авторитетов криминального мира.

Охрану выставили, как можно понять, с одной единственной целью: чтобы не допустить контактов с родными, близкими, и правда о случившемся не выплыла бы наружу. Кстати, первые три дня шестеро охранников – сослуживцев Николева – неотлучно караулили умирающих студентов даже еще не имея постановления об их задержании! Само собою, в их семьи милиция ни о чем не сообщила. Что должны были думать об этом исчезновении родные Дмитрия Мачихина, живущие в Петербурге, ведь в наши дни столько людей пропадает бесследно…

 

Из беседы с Татьяной Васильевной Мачихиной, матерью Дмитрия: "Мне передали: Дима в больнице. Где, в какой? Звоню по всем больницам – сына нигде нет. Что делать? Иду в милицию подавать на розыск. Прихожу в наше отделение, 51-е. Такой-то исчез, говорю, помогите. Они как-то странно переглядываются. Ничего не знаем, говорят. Я поверила им, ушла. Было это в полпервого ночи. А в три часа, как потом выяснилось, к Диме явились те же, из 51-го, чтобы перевезти его в тюремную больницу. Вместе с дренажами, в послеоперационный период, только что из реанимации. Из-под носа у меня выхватили! Вот почему они переглядывались. Вот почему лгали, нагло, цинично глядя мне в глаза. Понимали, что как только я поговорю с Димой, так поступит жалоба в прокуратуру.

 

Продолжение рассказа Дмитрия Мачихина: "После выстрела в меня я потерял сознание и очнулся только через несколько дней. Когда вынули из горла дыхательные трубки. И тут же ко мне подошел милиционер и пристегнул к кровати. Наручниками. Еще через несколько дней, после очередной операции, меня вдруг подняли и повезли в тюремную больницу. Вместе с баночками и трубочками, которые торчали из ран. Я не мог понять, почему вдруг среди ночи. Потом выяснилось: они в этот вечер узнали, что меня разыскивает мама.

Туда, в тюремную больницу, пришла потом дознаватель и стала мне рассказывать, какие мы с Виталиком преступники… Я это подписать отказался. Она стала пугать. Мол, не увидишь родных ни разу за все следствие. Я ни в какую. Тогда она говорит, что моя подпись роли не играет, что она сейчас при двух свидетелях прочтет вслух мне все эти обвинения, и они подпишутся, что я это слышал, и это заменит мою подпись.

Я ей поверил. Тем более, что рядом сидел адвокат, бесплатно который, от государства. А теперь нормальный адвокат объяснил, что меня обманули. Но я же не знал! Хотелось маму увидеть. Потому и подмахнул: вину свою признаю частично. Хотя там все неправда, неправда! Лучше бы он тогда меня убил, а не Виталика. Как теперь жить инвалидом? Третья пуля повредила бедренный нерв. Не только ходить – сидеть не могу".

Николев же не унывает. Судя по некоторым его ответам на вопросы корреспондента, он уверен, что в этой грязной истории его выгородят. Да и кто не знает, что сотрудники милиции по-настоящему очень редко несут ответственность за допущенные ими злоупотребления. Как говорится, все спускают на тормозах.

 

Из беседы со ст.сержантом Николевым: "Я не мог слышать, что там говорил Шумилин (после первого выстрела, когда Дм.Мачихин упал, раненный в ногу – ред.). После выстрела я глохну. Я не мог попасть в Мачихина на расстоянии 10-15 метров. Он врет. Было темно, а у меня плохое зрение. Я так считаю, что минус единица – это плохое.

Я не мог обращать внимание на то, что Шумилин сложением мелкий. Я вообще его заметил краем глаза. И сразу вскинул руку и выстрелил. А что еще делать, если человек повернулся и на тебя идет? Поэтому я считаю, что в его смерти виноват он сам. Почему я должен им сочувствовать? Мать Шумилина, когда ездила к нему в больницу, нашим ребятам с отделения, которые его стерегли, заявила: я вашего мента еще посажу. И до сих пор все жалуется.

Мне извиниться перед ней? Не вижу никакого смысла. Я оружие применил правильно, все, что положено, выполнил. А стресса сколько испытал…Это ей должно быть стыдно за ее угрозы. Нельзя ли было стрелять ему не в грудь, а в ногу? А я ему не в грудь стрелял, а в горло.

И в Мачихина стрелял, когда он на меня шел. А что все три входных отверстия от пуль у него сзади, так это неважно. Ну и что, что он стал инвалидом. Боитесь, что мне придется пенсию ему платить? Ничего я ему платить не буду".

(Продолжение следует)


 Rambler's Top100 Рейтинг@Mail.ru