Обветшавший стандарт
На Международной геофизической конференции, прошедшей в Москве в начале сентября, я был представлен симпатичной даме средних лет – ограничимся лишь инициалами – Н.С., эмигрировавшей из СССР в США 14 лет назад и ныне прибывшей на конференцию в качестве деятеля информационного бизнеса. Имея за плечами многолетний опыт искушенного в полемике публициста, я все же чувствовал себя в непривычной позиции – участника диалога, в котором собеседник совершенно не воспринимает доводы оппонента, изначально считая себя обладателем истины в ее самой последней инстанции. Н.С. приехала на родину лишь для того, чтобы поучать и выговаривать. По ее словам, мы, то есть Россия, досадное недоразумение в русле западной цивилизации. Противимся глобализации, мешаем распространить на собственную территорию власть транснациональных корпораций, и даже всеобщая компьютеризация у нас проходит как-то по-особенному, что вызывает у среднего класса Америки неприязнь и раздражение. По ее словам, существует документ, появившийся в недрах ООН, по которому мы занесены в список стран "функционально неграмотных". И все это мешает всему миру развиваться по пути, намеченному лидером мирового сообщества ХХI века – Соединенными Штатами Америки. Сразу же вспомнился лозунг: "Железной рукой загоним человечество в счастливое будущее!"
Процветающая Америка на протяжении многих десятилетий остается "священной коровой" для демократических движений и партий всего мира. Государство США – общепризнанный стандарт либерализма и демократии в планетарном масштабе. И вот теперь – попробуй усомниться в праве США быть мировым лидером нового столетия – в приличное общество пускать перестанут. Следует признаться, что те из нас, кто в меру собственных сил и способностей за минувшие полвека противился и противостоял советскому коммунистическому режиму, искренне считали Америку светочем подлинной свободы и мирового прогресса. В сороковые – шестидесятые годы для этого находилось достаточно оснований. Верный союзник СССР в борьбе с фашизмом, безусловный лидер технического прогресса, правовое государство, поставленное на обслуживание интересов своих граждан, страна небывалых свобод, оплот борьбы с тоталитарными режимами. И – страна великой литературы (Джек Лондон, Хемингуэй, Фолкнер, Т.С. Элиот), музыки (джаз), – разве всего этого мало для идеализации державы, противостоявшей угрожавшей миру коммунистической чуме?
С тех пор образ Америки заметно поблек, а ее статус стандарта либерализма и демократических свобод продолжает подвергаться эрозии. Гражданам России в массовом порядке отказывают во въездных визах (без возвращения уплаченных взносов), все еще не отменена дискриминационная поправка Джексона-Вэника, нас окружают новыми американскими базами – в Афганистане, Узбекистане, Киргизии, а границы НАТО подходят вплотную к Петербургу. США потребляют до 40 процентов мировых энергетических ресурсов и являются главными загрязнителями атмосферы, отказывающимися от подписания Киотского протокола. Не будем уж упоминать о Косово и Ираке… Нужно быть слепцом, чтобы не заметить – без всякой идеологической обработки "сверху" большинство россиян начинает все неприязненнее относиться к "старшему брату". И если наши "правые" вполне удовлетворены современным американским образом жизни, об остальных этого не скажешь.
Попытку разобраться в нарастающих противоречиях между, скажу резко, народом России и народом США – в противоположность сближению наших лидеров – президента В.В.Путина и президента Джорджа Буша – автор и предпринимает в этом и последующих проблемных очерках.
Невозможно любить или ненавидеть "страну вообще". Сколько русских патриотов, начиная с белогвардейцев, отдавали жизни за императорскую Россию, сражаясь с Россией большевиков. На разных этапах исторического развития государство (и общество, которое оно представляет) способно вызывать к себе то ненависть, то восхищение. И говоря о метаморфозах, происходящих в сознании среднего россиянина по отношению к Америке, мы должны ограничить ЭТУ Америку временными границами. В России Соединенные Штаты чаще приветствовали, чем порицали. После установления официальных дипломатических отношений (1808–1809 гг.) лучшие представители российской культуры с искренним интересом следили за становлением американского общества на демократических началах. Уже в 1830 г. А.А.Дельвиг публикует в своей "Литературной газете" статью "о состоянии американского общества". В те же годы А.С. Пушкин первым проводит разделительную границу между литературами – английской и собственно американской. Фенимор Купер в 1837 г. писал: "Америка связана в настоящий момент с Россией более тесно, чем с какой-либо другой европейской страной… Русский проявляет уважение к самому имени американца, чего не делает никто из европейцев". Гражданская война 1861–1865 гг. пришлась на те же годы, что и отмена крепостного права в России.
В середине XIX века француз Алексис де Токвиль, автор знаменитой монографии "Демократия в Америке", предсказывал: "Две страны несут в себе будущее – Америка и Россия". США приветствовали русскую буржуазно-демократическую революцию – помню фотографии на страницах "Нивы" – русские и американские флаги в Нью-Йорке в марте 1917-го. Можно с уверенностью утверждать, что никогда со времен холодной войны народы наши так не ощетинивались взаимно, как ныне, когда от сотрудничества наших государств в буквальном смысле зависит будущее… И, к сожалению, Америка впервые проявляет в отношении России оскорбительное высокомерие.
И мы не одиноки в нашей неприязни к новому "хозяину" однополюсного мира. Держу в руках свежеизданную у нас книжку выдающегося американского мастера современной прозы Гора Видала – "Почему нас ненавидят? Вечная война ради вечного мира". По мнению автора, в этом виновна сама Америка, и причиной изменения отношения к ней со стороны самых верных ее почитателей – ее назойливое миссионерство, ее упорное навязывание человечеству собственных идеалов.
Но об идеалах разглагольствуют особенно громко, когда они обнаруживают – целиком или частью – свою несостоятельность. Вспомним хрущевскую похвальбу ("мы вас закопаем"), когда многим становилось ясно, что ни в 1980-м, ни в последующие годы нам коммунизма не видать.
Так и с Америкой. Весь двадцатый век ее лидеры исповедывали "особую роль Америки" в мироустройстве, – начало этому государственному нарциссизму было положено еще в манифестах отцов американской демократии. Томас Джефферсон, главный демократ и по совместительству – рабовладелец, писал: американский образ правления – "лучшая надежда мира". Столетием позже Теодор Рузвельт возглашал: "От успеха нашего эксперимента зависит многое, не только наше благополучие, но и благополучие всего человечества". В конце тридцатых годов XX века, когда американская нация совершила почти невозможное – вырвалась из трясины экономической депрессии, реформировала свои государственные институты и внесла существенные коррективы в отношения между государством и бизнесом (об этом лучше всего сказал Джозеф Кеннеди, отец будущего президента США: "Рузвельту нужна плановая экономика, чтобы спасти капитализм"), эта американская мечта – построить общество, чья архитектура оказалась бы пригодной для всех стран мира, – казалось, как никогда близка к осуществлению. После Второй мировой войны жизненные стандарты США стали массовым порядком внедряться в обиход стран Западной Европы. Оставался "неохваченным" социалистический лагерь. О мусульманском мире тогда еще всерьез и не думалось. Казалось, до успеха рукой подать, отбросили за 38-ю параллель северокорейского агрессора, первыми успешно испытали водородную бомбу…
В Америке первыми забили тревогу интеллектуалы, причем тогда, когда в США был достигнут самый высокий уровень производства и потребления и стране еще ничто не угрожало – СССР не имел ракет для доставки в Новый Свет ядерного оружия . В 1955 году нобелевский лауреат Уильям Фолкнер выступил с речью "О частной жизни" в университете штата Орегон. В ней он провозгласил отходную двухвековой "американской мечте". Вот в точности слова великого писателя: "Была американская мечта: земное святилище для человека-одиночки… мечта, сливавшая в едином звучании голоса индивидов – мужчин и женщин: “Мы создадим новую землю, где каждая индивидуальная личность – не масса людей, а индивидуальная личность – будет обладать неотчуждаемым правом индивидуального достоинства и свободы, основывающимся на индивидуальном мужестве, честном труде и взаимной ответственности”… Мы жили не в Мечте, мы жили Мечтой… Мечта – это свобода равного начала со всеми остальными людьми, это свобода, которая обязывает защищать и охранять это равенство индивидуальным мужеством, честной работой и взаимной ответственностью. Потом мы потеряли Мечту. Она оставила нас. То, что мы слышим теперь, – это какофония страха, умиротворенности и компромисса, напыщенный лепет; громкие и пустые слова, которые мы лишили какого-либо смысла…
Дело в том, что сегодня в Америке любая организация или группа уже потому только, что действует под маркой Свободы Печати, или Национальной Безопасности, или Лиги Борьбы с Подрывными Элементами, может присвоить себе беспредельное право не считаться с индивидуальностью любого, кто не является членом какой-нибудь организации или группы или недостаточно богат для того, чтобы отпугнуть их.
Лишенный же индивидуальности, он лишается всего, что стоило бы иметь или удерживать".
Фолкнера предпочли не услышать, и сказка об "американской мечте" продержалась еще добрые четверть века – до падения коммунизма. В конце 70-х президент США Джеймс Картер уже не убеждал, но заклинал: "Сегодня у меня нет новой мечты. Я призываю только к новой вере в старую мечту".
Но наступали уже другие времена. Было поздно.
Георгий ВАСЮТОЧКИН
