НИ СЛОВА О ПОЛИТИКЕ


С депутатом Государственной Думы РФ
Юлием Андреевичем Рыбаковым беседует Ольга Дмитриева


– Юлий Андреевич, когда мы познакомились, вы показались мне человеком, живущим в согласии с собой. Кругом кипят, кричат, доказывают, спорят, а вы остаетесь спокойным. Честно, даже завидно становится. Это пришло с жизненным опытом?

– У меня за плечами голодное детство сына репрессированных, прошедшее в маленьком городке Боровичи, где жили мои родители, пока их не реабилитировали. Ремесленно-художественное училище и общение с последними представителями настоящей петербургской интеллигенции, художественная богема и кропотливый труд реставратора, подпольная работа по изготовлению запрещенных тогда книг Солженицына, шесть лет лагерей усиленного режима за Полярным кругом и архангельский лесоповал по сфабрикованному КГБ делу, баррикады против танков в августе 91 года, война в Чечне, добровольное заложничество в Буденновске в обмен на освобождение террористами женщин – да всего и не перескажешь… Экстремальные ситуации многому учат… причем они бывают не только на войне, у нас по Думе-то другой раз идешь, как по зверинцу, где клетки закрыть забыли…

– Но вы очень мягко и по-доброму разговариваете с людьми. Я даже специально интересовалась у ваших помощников, способны ли вы наорать на подчиненных. Оказалось, что они себя и подчиненными-то не чувствуют. Это имидж такой или естественная манера поведения?

– Нет, признаюсь честно, бывает, что и ору, когда мое дружелюбие приводит к разгильдяйству. А вообще-то я редко что делаю умышленно, против своей природы. Но противники знают меня как очень жесткого человека. Это с друзьями, с теми, кого я считаю необходимым защищать, я и правда терпелив и покладист. А в чиновничьих кабинетах, где мне приходится тыкать начальничков в их ошибки, заставлять их уважать людей и следовать закону, – там меня по-другому знают. И, естественно, не любят.

– Но ведь не все люди, мягко говоря, заслуживают того, чтобы им подавать руку?

– Больше всего не люблю стукачей и предателей. Но до тех пор пока мы не знаем за человеком совершения какого-нибудь очень дурного поступка, – он изначально заслуживает полного уважения. Есть презумпция невиновности, порядочный человек должен считать всех окружающих тоже порядочными людьми, пока они не докажут обратного.

– Часто мы говорим о прощении, подразумевая, что прощать должны нас, быть снисходительнее к нам и т.д. При этом сами порой не можем простить ближнему даже мелочь. Мне приходилось видеть людей, которые, без преувеличения, тратят всю свою жизнь на скандалы с соседями. Целые подъезды в домах живут буквально в состоянии войны. Не сомневаюсь, что и в вашей жизни было много тех, кто предавал, делал подлости, наносил удар в спину. Неужели вы всех их простили? И как вам удалось это? Это же тяжелая внутренняя борьба, когда умом знаешь, что надо простить, а сердце твердит свое "нет".

– Конечно, есть люди, которых я не могу простить. Вот в прошлый депутатский срок у меня был помощник, которого я, что называется, с нуля сделал, нашел ему работу, он стал известным, а потом взял и "кинул" меня, – теперь возглавляет работу штаба моих соперников на выборах. Причем не из-за обиды или по идейным соображениям – просто потому что там выгоднее. Но у меня нет к нему не только ненависти, но даже злости. Так, сожаление…

Злоба разрушает человеческую душу, нельзя ей поддаваться. А люди – их надо жалеть, и если есть силы держать удар, пережить в себе и не передавать зло дальше. Иначе оно так и будет гулять по миру…

– А есть в вашей судьбе пятно на совести? Есть такое, чего вы себе не простите?

– Пятнышек в человеческой судьбе хватает у каждого, и я не исключение, но, слава Богу, совсем больших прегрешений за мной, думаю, нет.

– Правда ли, что вы дрались на дуэли?

– Да, в ранней молодости, в 70-е годы было и такое, стрелялись на ружьях и, конечно, из-за женщины. Но оба дуэлянта остались живы, раны залечили и даже потом дружили.

– Когда читаешь биографии некоторых великих, испытываешь просто шок. Эти творцы гениальных произведений, по которым в школах теперь учат молодежь доброте и нравственности, сами были ой какими! Тут и алкоголики, и деспоты, и даже моральные уроды, пишущие одно, а практикующие в быту абсолютно противоположное. Может, и вы такой скрытый деспот и дома ваши кот и собака со страху из-под кровати нос боятся высунуть?

– Ну да – попробуй их туда загнать! Они все норовят не под кровать, а на кровать, точнее на диван. А недавно ночью, отопление еще не работало, просыпаюсь – пес в ногах, а кот на шею улегся…

– Мне часто приходилось видеть людей, которые, расставшись, разругавшись и разведясь, начинают враждовать, делить шмотки, люто ненавидеть друг друга, стараются, так сказать, отомстить за несчастную любовь. А ведь некогда клялись в вечной любви и были искренне счастливы. Как так?..

– Я этого никогда не понимал, делить барахло – да я лучше все отдам, чем опускаться до склок.

– Многие мужчины считают, что истинное предназначение женщины – это Kirchen, Kuchen, Kinder (церковь, кухня, дети). Ваша жена домохозяйка или у вас есть домработница?

– Моя жена работает учителем в школе, преподает биологию школьникам. И делает это с любовью. Она имеет свои самостоятельные политические взгляды, постоянно бдит, чтобы я не превратился в равнодушного и важного господина. Ругает почем зря правительство и депутатов, мне тоже достается, воспитывает нашу младшую дочь, пишет хорошие стихи и со временем стала отлично готовить. А вообще, не вижу ничего плохого в том, что женщины делают то, что у мужчин плохо получается. Если бы женщины не создавали домашнего очага, не воспитывали мужей и детей – мы, мужики, так по деревьям бы и лазили… Что же касается домработницы, то жена и дочь устроят в доме кавардак и без ее помощи…

И пусть меня проклинают феминистки, все-таки главное предназначение женщины – любить и быть любимой. Ведь на любви весь мир держится.

– Для своих детей вы друг или "предок"? Часто ли конфликт поколений вышибает вас из привычной жизненной колеи?

– Да нет, пожалуй. Единственная проблема – редко вижу внучку, но только по житейским обстоятельствам – живет далеко. Сыном я горжусь, он телеоператор, объездил все горячие точки – грудь в орденах, большой, умный, добрый. Старшая дочь, с которой у меня был большой перерыв в общении из-за тюрьмы, теперь дружит со мной, а младшая, ровесница внучки – с 10 лет до 12 была панком-анархистом. Носила всякие шипы, "фенечки", цепи да гриндерсы, приводила этим в шок учителей обычной школы, где она учится, стояла в пикетах анархистов против войны (правда, и я был рядом), а теперь слушает уже не Ramshtain и не КиШ, а ДДТ. Много читает, сама что-то пишет, в одежде появился цвет, а на столе косметика… Все хорошо, надо только доверять своим детям.

– Слышала, что в свободное от дел государственных время вы отрываетесь по полной программе простым матросом на какой-то захудалой яхте. А почему не Канары и Кипр?

– Ну, во-первых, не захудалой. Это старая яхта в 40-е годы принадлежала клубу Luftwaffe, немецким летчикам. На ней, может, Геринг ходил. А сейчас "Звезда" стоит в Центральном яхт-клубе и является собственностью наших профсоюзов. К сожалению, мне удается выходить на ней в составе команды только раз в году, в отпуск по Балтике, Ботническому заливу, через пролив Скагеррак. Этим летом яхта выходила в Северное море. Мечтаем пойти через Атлантику, на ней можно хоть в кругосветку… Это здорово – у меня любовь к парусам, наверное зов предков – четыре поколения военных моряков. Я поражаюсь – как они ходили в дальние походы? Вот, пра-прадед мой с Беллинсгаузеном под парусами дошел до Антарктиды – открыли они ее, обошли кругом, на карту впервые нанесли и вернулись обратно. А ведь оба шлюпа, "Восток" и "Мирный", были немногим больше яхты, на которой мы ходим теперь.

– Ну, с Канарами понятно. Вам там делать нечего. Лучше море, романтика, мужская компания. А бочонок рома в трюме есть? Как вы относитесь к спиртному? Часто закладываете за воротник?

– В походе – ни за что. Нельзя, опасно, море не шутит – поэтому в море сухой закон. А пришвартовавшись – с пребольшим нашим удовольствием… Я предпочитаю горилку, медовую с перцем.

– А на закуску что?

– Все. Я люблю поесть и в еде непривередлив. Вот, пожалуй, только без черного хлеба не могу…

– Некоторые пьют с горя, некоторые на радостях. А вы?

– Для разгрузки. Снимаю напряжение, если есть хорошая компания.

– Вы человек творческий, пишете картины. Но ваша нынешняя работа так далека от творчества. Как уживаются в вас эти две противоположности – живописец-лирик и ярый правозащитник?

– Плохо уживаются. Почти перестал писать, голова не тем занята, а для живописи нужно отключится от других забот полностью. Но пока нельзя. Как говорится – пока отечество в опасности, музы молчат.

– Представьте, что в стране нет больше нищих, ничьи права не нарушаются, в обществе полная гармония и процветание. Просыпаетесь вы однажды утром, а за окном – рай. И куда вы?

– Ну вы загнули! К великому сожалению, так не бывает. Правозащитнику работа всегда найдется.



 Rambler's Top100 Рейтинг@Mail.ru