От редакции
Есть прекрасные строки у Булата Окуджавы: "Вы пропойте, вы пропойте славу женщине моей". Да конечно же, что еще может быть возвышеннее, достойнее славы, чем любовь к Женщине – подруге, жене, матери! Их и славить, и беречь. Вот только в реальной жизни почему-то не всегда получается "по Булату". Очень уж часто выходит по другой песне – старинной, в которой, собственно, песенный лад стихам Дмитрия Садовникова был придан самим народом: "и за борт ее бросает в набежавшую волну"... Более столетия живет на Руси эта песня, не забывается, и слова из нее не выкинешь. Да и чему тут дивиться, если в наши дни "за борт" бросают Женщину даже чаще, чем во времена поэта Садовникова. Она и восславленная, и любимая, и дом она держит, и детишек воспитывает, и трамвайные пути по ночам ремонтирует, что никаким иностранкам в страшном сне не приснится, она и коня на скаку остановит, и в горящую избу войдет, а мы ее "за борт, за борт". Это ужасно – видеть женщин за бортом нормальной жизни – в тюремной камере!.. А их женские судьбы после отбытия срока...
Одна из самых болезненных проблем России: когда женщина попадает в тюрьму, – а такое нередко случается и с теми, кого просто "подставили", – не каждый из мужей, тем паче не всякий нежно любящий жених или верный дружок, бой-френд по-нынешнему, станет долго мучиться одиночеством. Заводят мужики новых подруг. Иной раз даже суда не дождавшись! Увы, таковы реальности. Далеко не все из несчастных, отбывших срок заключения, имеют счастье вернуться в дом, где их ждут, где в самом деле любят. Оттого-то столько сломленных судеб вокруг, столько "бомжих", от полной своей неприкаянности принимающих чудовищное решение, что лучше уж опять пойти на зону. Там хоть гарантирована крыша над головой и пайка хлеба…
Арестантки в нашей стране попадают как бы в другой мир, с его особыми тюремными "законами" – понятиями! – с унижениями и насилием, с жестокостью, вошедшей уже в привычку, в обычай, а нередко и с преступным произволом тюремщиков. Многое в этом зазеркальном пространстве связано с тем, что в стране до сих пор действуют некоторые законы, принятые в те советские годы, когда брошенный в жернова репрессий человек и человеком-то не считался: он был просто "лагерной пылью". И хотя с тех времен изменилось у нас многое, и даже сама страна уже не та, а в наших женских колониях по-прежнему матери, имеющие детей до четырех лет, фактически разлучены с ними. В том смысле, что могут видеть их раз или два в сутки по одному часу, хотя малыши находятся совсем рядом, на территории той же колонии, только в специальном детском подразделении, где за ними присматривают наемные работницы. Разве родную мать может заменить кто-то, работающий за нищенскую плату? Такого нет во всей Европе и Америке, и представить все это они там не могут! Когда же будет приведен к нормальному состоянию, то есть к соответствию с международными правовыми нормами, наш закон, касающийся условий содержания лишенных свободы матерей с малолетними детьми, никто не знает.
В России до сих пор не редкость случаи, когда следственные работники "добывают" признательные показания при помощи не только запугивания, но и грубости и самых настоящих пыток. В том числе, бывает, и в отношении женщин.
Законопроект о пытках давно подготовлен, но лежит неподвижно в Госдуме, потому как народные избранники пока не желают включить его в число первоочередных проектов. Несмотря на то, что этого настойчиво добиваются депутаты фракции Союз правых сил А.Баранников и Ю.Рыбаков. "Положение в местах заключения тяжелое, – вынужден был признать президент В.Путин в речи при открытии Гражданского форума, – а проблемы, накопившиеся за многие десятилетия, требуют срочного решения". В числе их, конечно, и проблема пыток, на которую нашей стране уже указывают международные организации.
Услышит ли Дума, с ее большинством, открыто провозгласившим себя пропрезидентским, голос хотя бы своего патрона?
Недавно Дума принимала постановление об амнистии в отношении определенной группы лишенных свободы несовершеннолетних и женщин. Внося этот документ на утверждение, депутат Баранников убеждал коллег в необходимости принятия его ссылками на то, что в местах заключения "гуляет эпидемия туберкулеза", а наряду со всякими эпидемиями еще и не хватает средств на продукты питания, на другие неотложные нужды, "чтобы нормально обеспечить их нахождение там".
– Более того, – продолжал он, – содержание в местах заключения беременных женщин и женщин, имеющих несовершеннолетних детей, еще более усложнено, несмотря на те усилия, которые ГУИН предпринимает по реконструкции этих заведений, по реконструкции домов ребенка. А если брать матерей, которые имеют детей старше трех лет, которые не могут находиться с ними вместе в домах ребенка, то изоляция матери от ребенка не только женщине наносит психологическую травму, но и наносит прямой ущерб ребенку, его воспитанию. Мать отрывают от процесса воспитания ребенка, и он в этой ситуации страдает. Так что страдает не один осужденный, – страдает уже целая семья.
По данным, полученным в управлении по Северо-Западу РФ Судебного департамента при Верховном Суде России, в Петербурге в прошлом году (за 2001-й сведений пока нет) было осуждено 4419 женщин, из них 571 – к различным срокам лишения свободы. Оправданы по суду лишь 17. К лишению свободы условно приговорены 1560 женщин. Всего же в российских учреждениях отбывания наказаний, по нашей информации на ноябрь, находилось 45900 женщин. К этой цифре следует прибавить также те тысячи подследственных, которые томятся в СИЗО, где самые бесчеловечные условия содержания.
Число женщин, совершающих регистрируемые преступления, достаточно красноречиво отражает те материальные и социальные потрясения, которые переживает страна. По статистике, с 1988 года по 1991-й включительно процент женщин, уличенных в тех или иных преступлениях, по отношению к общему количеству, зарегистрированных преступлений, был довольно стабилен и в 1991-м составил 13.6%. И сразу резко подскочил до 21.3% в 1992 году, когда пошло галопирование цен в связи с "шоковой терапией" в экономике. После чего этот показатель снизился до 11.4% в 1997 году. А в 1998-м, когда случился августовский дефолт, рухнул рубль, и вновь резко подскачили цены, более чем на 3% вырос показатель женской преступности. Кстати, до сих пор не снизился, даже несколько возрос, составив в 2001 году 15.2%. Но этот феномен на фоне начавшегося экономического роста требует отдельного разговора. У мужчин же в цифровых показателях криминала таких колебаний, как у женщин, в эти годы не было.
Такая взаимообусловленность материальным положением населения объясняется, скорее всего, тем, что женщины чаще мужчин готовы пойти на худшее, на преступление, когда в тяжелом материальном положении оказывается семья, родные. Особенно же, когда нечем накормить ребенка.
А сколько женщин попадает на скамью подсудимых только потому, что они спасают мужчин: то улики прячут, то берут на себя вину за содеянное, уверенные, что к женщине Уголовный кодекс снисходительнее, то совершают просто безумство какое-то – вспомните хотя бы нашумевшую историю, когда женщина-следователь пронесла в Кресты пистолет для своего подследственного, бандита и убийцы, влюбившись в него.
А ее – за борт, за борт...
Подробнее об упомянутых проблемах – в блоке публикаций "У тюрьмы не женское лицо" этого номера "Terra incognita".