СОН РАЗУМА

Сергей Тихомиров:
"Все давно придумано. Надо просто работать"



Любой сегодня знает, что ситуация с наркоманией в стране – хуже не придумаешь. Найти на этот счет цифры не составляет особого труда – вы легко узнаете, что за последние 10 лет потребление наркотиков в стране (немедицинское, естественно) возросло в 20 раз, втрое возросла смертность среди наркопотребителей, уровень заболеваемости несовершеннолетних в полтора раза выше, чем у взрослого населения.


Обычно такие преамбулы можно встретить в начале документов, где предлагаются очередные меры по "спасению" или "профилактике". Авторы сочинений на эту тему призывают принять меры срочно, а именно – выделить им немалые деньги. И вот что интересно: практически все такие "программы" и "проекты" не упоминают о том, что наркопотребитель – простите, тоже человек. Причем человек чаще всего молодой. И при этом тяжело больной. А раз больной, то первое, в чем он нуждается, – это квалифицированное лечение.

Уже слышу возгласы читателей: "Наркоман – человек?! Да давить таких надо! Мрут – и пусть мрут!"

"Пора наших детей спасать от наркоманов", – заявил недавно один из ораторов с трибуны Госдумы во время парламентских слушаний, и никто в зале не удивился. Между тем наркоманы – не марсиане, упавшие к нам с Луны, это наши дети и есть!

Сергей Михайлович Тихомиров почти 30 лет работает наркологом. Год назад он возглавил городской наркологический диспансер Петербурга. Он тоже пишет документы, но, как правило, анализирует в них существующую – прежде всего, собственную – практику. И настроение у него сегодня скорее пессимистичное, нежели радужное.

Беседу с Сергеем Тихомировым ведёт журналист Ольга Островская.


– Права и обязанности наших больных нашли отражение во многих законодательных актах. Есть и статья Конституции, по которой у нас в стране дискриминации по признаку болезни нет. Но это – только в Конституции. В подзаконных актах (в тех же правительственных постановлениях) и в самих законах уже есть дискриминация по признаку болезни. Например, ограничения по допуску к тем или иным профессиям, которые оговорены в "Основах законодательства об охране здоровья…" и в приказах Минздрава. По допуску к оружию ограничиваются наши больные, они не могут быть приняты на предприятия, где существует государственная тайна, на фармацевтические производства. Наконец, они не имеют права получить автомобильные права.

Распространяются все эти ограничения, конечно, на тех, кто состоит на учете.

За рубежом, как известно, подход другой. Там также продекларировано отсутствие дискриминации по признаку болезни, и при приеме на работу идет тестирование по качествам, необходимым для выполнения работы. Допустим, желающий получить работу должен знать таблицу умножения и уметь работать с калькулятором, и если он это умеет, никому не важно, является ли он при этом алкоголиком, наркоманом или еще кем-то. Он выполняет тестирование, и его принимают, а если у него возникают проблемы, связанные со здоровьем, человек идет лечиться. Мы же по признаку болезни отсеиваем очень большой контингент.

– Сейчас вообще принято требовать справку из наркодиспансера при приеме на работу куда бы то ни было…

– Это чистейшее беззаконие! Получение сведений о наркологическом учете предполагается только органами суда, следствия и дознания. И по особому запросу имеют право получать такие сведения военкоматы. Могут еще потребовать подобные справки производства, где есть профессии из списка "ограничений". И все. Все остальные не имеют никакого права на затребование этих сведений.

Приходится признать, что отношение к нашим больным, прежде всего в плане оказания помощи им, за период перестройки серьезно ухудшилось. До 80-х годов в стране была развита так называемая промышленная наркология. На некоторых предприятиях существовали специальные отделения, где больные лечились и попутно работали по своей специальности или обучались какой-то профессии. Социальный статус их при этом не понижался, они полностью оставались членами общества.

Теперь же прежняя система разрушена, предприятиям наши больные больше не нужны, но реабилитацию больных проводить надо, – только неизвестно, где и на какие деньги.

Ситуация же такова, что количество наркозависимых в последние годы неуклонно росло и они, кроме всего прочего, быстро становились этаким деклассированным элементом. А разговоры о том, что надо бы все вернуть на круги своя, и по сей день очень далеки от своего реального воплощения.

Не очень давно я давал свои предложения по проекту закона об оказании наркологической помощи в реабилитационной сфере, и там была такая преамбула: мол, закон очень важный и нужный, только средств на его реализацию у государства нет. Получается, что составители закона заранее предполагают, что многие его положения так и останутся словами на бумаге. Несерьезно все это…

Между тем уже сегодня коек в государственных наркологических учреждениях, где проводилось бы бесплатное лечение, остро не хватает, а отсутствие финансирования делает практически нереальными мероприятия по многомесячной реабилитации наших пациентов, которые позволяли бы им возвращаться в здоровое общество. При этом из-за дискриминации ("наркоман" ведь звучит давно не как медицинский диагноз, а как клеймо) наши больные достаточно долго скрывают свою болезнь и за помощью, как правило, обращаются уже в очень запущенной стадии недуга. И выхаживать их, реабилитировать нужно долго, а делать это негде. Ну, словом, сказка про белого бычка…

– Тут самое время вспомнить, что заклейменные за свой недуг больные – это, по сути дела, дети. Средний возраст наркозависимого в России – 20 лет! Изгой – человек, лишь начинающий свой жизненный путь, и таких по стране сегодня – чуть ли не миллионы.

– Вот почему так важен фактор реабилитации! Раньше ведь основной контингент наркологических больных составляли страдающие алкоголизмом, и это были, как правило, состоявшиеся, или как мы говорим "первично социализированные" люди. Их социальное восстановление было менее сложной проблемой.

– Нынешним больным наркоманией и восстанавливать часто нечего: не то что профессии – образования среднего у многих нет.

– В том-то и дело! Они порой не имеют ни знаний трудовых, ни трудовых навыков. Это означает, что больного надо доучить, дать ему профессию, которая была бы востребована обществом в условиях безработицы. Ничего себе задача! Но ведь эффективность просто медицинской помощи без дальнейшей реабилитации наркозависимых практически равна нулю.

– И всё же, создавая подобную систему возвращения к нормальной жизни, можно утверждать, что мы создаем систему восстановления своего будущего, судьба которого ныне под большим вопросом.

– Недавно мы провели в четырех крупных районах Петербурга исследование, чтобы понять, в какой вообще стадии развития эпидемии наркомании мы находимся. И пришли к выводу, что приближаемся к плато. Резкий скачок в развитии наркомании, прежде всего героиновой, произошел в 1997 году, и мы вышли на очень высокий уровень распространения наркомании. Но сегодня так называемый пик насыщенности достигнут, её рост замедляется.

Если мы ничего не будем делать и далее, такая ситуация, как сегодня, продлится еще лет восемь. Потом станет легче. Потому что наши нынешние больные, не сочтите это кощунством, без помощи просто вымрут. От тех же гепатитов и ВИЧ.

– Не поняла, кому станет легче после того, как значительная часть молодого поколения погибнет? Разве что наркологам будет меньше хлопот…

– Если же мы предпримем все, что должны сегодня, то половину больных мы уже года через четыре спасем. Количество больных также снизится, но за счет того, что люди будут выздоравливать!

– Да уж, серьезная альтернатива для нашего общества: прекратить болтовню, начать наконец работать и спасти своих детей – или ничего не делать, а просто ждать, что "наркоманы" сами вымрут…

А что сегодня вы можете больным предложить? Снять "ломку"? Но многие это делают не для того, чтобы бросить наркотики, а затем только, чтобы снизить дозу. Наркологов же это, как правило, мало волнует – напротив, многие цинично признаются, что материально заинтересованы в том, чтобы пациент возвращался к ним снова и снова, и каждый раз выкладывал свои денежки! При этом сами врачи убеждают больного не вставать на учет – якобы оберегают пациента от дискриминации. Но ведь это лукавство: на самом-то деле наркологи помнят о том, что в случае анонимного лечения человек за все будет платить, а ответственности за качество и результат лечения никто при этом нести не будет!

– Если больной все-таки встает на наркологический учет, ему обеспечена бесплатная помощь в городском стационаре. А вот амбулаторная помощь для пациента платная, независимо от того, стоит он на учете или нет: все лекарства он в любом случае будет оплачивать сам. Ну, о частной наркологии мы не говорим – тут больные платят за все, а лекарь вообще никакой ответственности не несет: по закону-то частная наркология запрещена, хотя в действительности она цветет пышным цветом.

Дискриминация, или еще говорят: стигматизация наших больных – "убойный" аргумент в пользу анонимности. Когда-то выжигали человеку на лице "В", "О", "Р", а сейчас дают документ, что он зависим от наркотических веществ, и для общества это не означает, что он тяжело болен, то есть его воспринимают как того же вора, грабителя, который при этом все время врет и изворачивается. Кругом плохой, и никто не думает, что это – больной человек. Ворует он, например, не для того, чтобы разбогатеть, а чтобы поддержать свое болезненное состояние. И если завтра найдет в себе силы от наркотиков отказаться, кто и где в обществе его ждет?

– Ну, если посмотреть вокруг, то борьбой с наркоманией сегодня не занимается только ленивый. Создаются всевозможные экспертные советы, координирующие не поймешь что комиссии, комитеты и подкомитеты. И каждый считает своим долгом объявить, что все остальные "экспертируют" и "координируют" не то и не так, и только он один знает, что и как. Про больных опять при этом вспоминают редко – разве только для того, чтобы нарисовать страш-шную картину эпидемии, и логика здесь простая: чем больше напугаешь, тем больше денег можно получить. И самая модная тема, на которую нынче просят денег, как вы знаете, – это профилактика наркомании.

Вот один из таких документов – материалы к разработке межведомственного взаимодействия, которые были приняты за основу на заседании координационного совета представительства Минздрава РФ в Северо-Западном федеральном округе. Тут предлагается в каждой школе создать некий консилиум специалистов, который будет следить за тем, чтобы никто из учеников не притрагивался к наркотикам. Один из методов – конечно, пресловутое тестирование по моче наличия в организме ребенка наркотиков.

– Что на это скажешь? Существует 137 статья УК РФ о неприкосновенности частной жизни. Любой, прежде чем проводить профилактику наркомании, должен получить на это согласие ребенка старше 15 лет, а если ученику меньше 15-ти, согласие его родителей. Если этого нет, то проведение такой "профилактики" – прямое нарушение Уголовного кодекса.

О тестировании, с которым все сегодня носятся, как курица с яйцом. Как профессионал, я могу сказать, что оно просто не стоит тех денег, которые предполагается на него тратить.

Что такое наркологическая интоксикация? Это состояние, которое длится часами. Предположим, что мы взяли и протестировали в один день всех школьников в городе. И нашли из сотен тысяч 500 находящихся в состоянии наркотического опьянения именно в этот день и в это время. При этом потратили на тесты около 500 тысяч долларов, а что на выходе? Если нам очень захочется иметь реальную картину наркопотребления, то придется тестировать детей еженедельно месяца два-три. И чтобы что?

Словом, подобные процедуры – зря выброшенные деньги. Не говоря уже о том, что тестирование – это экспертные действия, анализ, диагностика, за которыми должны последовать правовые действия. Ведь экспертизу нельзя проводить, не возбудив на человека уголовного дела!

И осмотр психиатра-нарколога тоже может проводиться только в добровольном порядке. Хотите не в добровольном? Для этого нужны очень серьезные причины. В противном случае можно вести речь о нарушении прав и ребенка, и его родителей.

Самое печальное в этой истории, что в стране давно существуют все решения, по которым можно работать, не выдумывая велосипеда. Например, есть распоряжения Минздрава о всеобщей диспансеризации детей. В этот осмотр вполне вписывается и нарколог. Если бы проводился два раза в год – в рамках серьезного контроля за общим состоянием ребенка – и осмотр наркологический, это было бы совсем другое дело. Если бы еще работали школьные врачи, школьные психологи, медсестры, то ничего не надо было бы выдумывать – группа риска была бы заранее известна и находилась бы под контролем.

А сейчас средний срок от начала потребления наркотика до выявления заболевания – 1,4 года. Мы узнаем, что ребенок болен, когда он нуждается уже в реабилитационной помощи! Вот что худо.

И все, что давно придумано и прописано в области первичной профилактики, не работает – тот же школьный врач обычно совмещает несколько "участков" и забегает в школу раз в году, чтобы сделать какие-нибудь прививки!

Вспомним, что малыша с самого рождения патронируют медики, та же медсестра посещает семью в первый год его жизни. Что – она не видит, что семья неблагополучная, что у ребенка велик риск начать принимать те же наркотики или алкоголь? У медиков права ограничены, но они могут сообщить о такой семье правоохранительным органам, где есть служба по делам несовершеннолетних. Выход на неблагополучный адрес прописан в документах, извините, 60-х годов, и служба эта вполне может помочь ребенку не превратиться в потребителя наркотиков. Вернее, могла бы помочь, если бы действительно работала. Но ничего не происходит.

С 1999 года прописаны еще и отделения социально-медицинской помощи при детских поликлиниках, но существуют они лишь в четырёх поликлиниках города.

Все это – к вопросу о профилактике. Не о сочинениях на эту тему, а о реальной жизни. И стоит ли удивляться, что нам присылают на призывные медкомиссии юношей, которые имеют уже многолетний опыт употребления наркотиков?

Девушек, между прочим, так никто нигде и не осматривает, а наркомания среди женщин быстро растет, и Питер тут впереди всей страны.

Кстати, давайте поймем, что профилактика только наркомании – вообще полная чушь. Должна быть система формирования здорового образа жизни, когда наркотики стоят в одном ряду с алкоголем, курением, самолечением. Дети должны знать, что все это плохо, а физкультура, чистка зубов и правильное питание – здорово.

Этого ничего нет. Да, мы все выучили американскую поговорку о том, что цент, вложенный в профилактику, стоит доллара, который затратится на лечение...

– Сейчас любят цитировать Пирогова на эту тему, где вместо цента и доллара – слова "фунт" и "пуд"…

– Вот-вот. Только системно нигде профилактика так и не проводится. Каждый регион в стране творит, что хочет.

А разговоров при этом много. Между тем профилактика – не хирургия, она не даст мгновенных результатов. Но капля камень точит не потому, что она больно бьет, а потому, что часто капает. Сейчас все ссылаются на нехватку денег, но вовсе не финансирование – наша главная проблема. Дай нам завтра столько денег, сколько попросим, все равно ничего не изменится – мы не можем организовать свою работу эффективно. Мы можем только разговоры говорить, лекции читать да писать всевозможные "проекты".

Собрать бы всех вместе за одним столом – сотрудников правоохранительных органов, медиков, школьных врачей, специалистов всевозможных психолого-педагогических центров (их сейчас в городе – море) и спросить: господа хорошие, почему не работаете? Почему вы не видите пьющего папу и не сообщаете сюда? А вы, узнав о неблагополучной семье, не вмешиваетесь в это?

Нужна системная многолетняя кропотливая работа.

Мне недавно финский коллега говорил, что, мол, у вас, русских, менталитет такой: вы спите, спите, пока беда горой не встанет. Тогда вы встаете, сметаете эту гору и, хорошо за это выпив, снова ложитесь спать.

Если признать, что финн прав, то гора уже встала – пора просыпаться?