"ДЕЛО МИХАИЛА МИРИЛАШВИЛИ" –
ДЕЛА ПРОКУРАТУРЫ?
Защита Михаила Мирилашвили организовала 22 июля с.г. пресс-конференцию в Институте развития прессы, приурочив ее к "контрольной" дате 23 июля, когда истекал предельно допустимый 18-месячный срок содержания под стражей этого известного предпринимателя и других арестованных по тому же делу, обвиняемых в совершении особо тяжких уголовных преступлений. По действующему российскому законодательству, если до истечения полуторагодичного срока содержания под стражей дело не передано в суд, то арестованные должны быть освобождены.
В случае с делом Мирилашвили адвокатам было известно, что тремя днями ранее, т.е.19 июля, прокуратура поспешила вручить копии обвинительных заключений подследственным, в том числе пятерым из них, которым даже не дали до конца ознакомиться с материалами дела, что является грубым нарушением процессуального законодательства. В конце того же дня 19 июля дело было представлено в суд.
Правда, 19-го суд его не принял по техническим причинам. Ситуация оставалась такой и на момент открытия пресс-конференции. Это позволяло предположить, что обвиняемых по делу Мирилашвили могут уже завтра освободить из-под стражи.
Нет, освобождены они, конечно, не были. Поскольку суд принял-таки дело. Произошло же это буквально через два часа после завершения пресс-конференции. Успели, называется... Но какой ценой! Откровенного, можно сказать – скандального попрания прав обвиняемых Виктора Петрова, Марка Сидлера, Николая Полунина, Владимира Могутова, Игоря Клейменова, которых лишили возможности довести до конца ознакомление с делом прямо перед передачей его в суд!
Надо сказать, к этому делу с самого начала было приковано внимание обеспокоенной общественности. О нем широко сообщалось петербургской и московской прессой. Ведь главный обвиняемый – Михаил Михайлович Мирилашвили не просто один из преуспевающих бизнесменов и самых состоятельных людей города. Он известен как меценат, оказывавший финансовую поддержку ряду творческих коллективов. Детским домам и интернатам Петербурга из личных средств Михаила Мирилашвили перечислялись немалые суммы даже тогда, когда сам он оказался в следственном изоляторе. И не удивительно, что после ареста с призывом освободить Мирилашвили, заменив заключение в СИЗО на подписку о невыезде или под залог, обратилась в открытом письме, переданном в прессу, группа видных деятелей культуры Петербурга, работников сферы искусства, известных всей России. Прокуратура не вняла этим призывам даже несмотря на серьезное заболевание Михаила Михайловича и необходимость его лечения в нормальных условиях.
Сам факт передачи в суд дела, содержащего большое количество процессуальных нарушений со стороны прокуратуры, проводившей следствие, лишний раз свидетельствует, что в этом деле, по всей видимости, не все чисто. Его подоплека, разумеется, надежно скрыта. Но, например, один из юристов, по роду службы имевший возможность познакомиться со значительной частью материалов дела, высказал корреспонденту "Terra incognita" в частной беседе мнение о том, что "дело МММ" вовсе не уголовное, а, так сказать, "финансовое". Предпринимаются попытки отобрать у Мирилашвили его бизнес, и делается это, как ни парадоксально, руками сотрудников правоохранительных органов. Прямо-таки сюжет картины Босха "Фокусник".
Суетливость прокурорских работников, проявленная ими на финальной стадии следствия и приведшая к нарушениям законности, тоже может быть расценена как аргумент для худших предположений.
Предлагаемая читателю хронология событий, происходивших вокруг этого дела в июне-июле, восстановлена с помощью адвоката Александра Афанасьева – защитника Михаила Мирилашвили.
Об окончании предварительного следствия Мирилашвили и другим обвиняемым было объявлено 3 июня 2002 г., и каждый из них вправе был ознакомиться с материалами дела. А это – 26 томов следственного производства, 46 часов видеозаписей, достаточно большой объем аудиозаписей и большое количество разноплановых по своей природе и по физическому выражению вещественных доказательств, приобщенных к материалам дела.
С 5 июня Михаил Михайлович и его защитники стали знакомиться с этими материалами.
Рассказывает Александр Афанасьев
– Работать пришлось интенсивно. Торопились, поскольку надо было уложиться в 30-суточный срок. В том случае, если бы не успели с ознакомлением, то предоставили бы возможность стороне обвинения обратиться в Городской суд с ходатайством о продлении срока по содержанию Михаила Михайловича под стражей.
28 июня мы поставили прокуратуру в известность о том, что защитой и самим Мирилашвили ознакомление с материалами дела закончено, и после нескольких дней проволочек 3 июля был составлен протокол об этом в соответствии с требованиями ст. 218 УПК РФ. Пятеро других обвиняемых по настоящему делу, а именно Петров, Могутов, Полунин, Сидлер и Клейменов, не находившиеся под стражей, изучали материалы дела тоже очень добросовестно, но по состоянию на 19 июля не успели осилить значительный объем материалов. Ситуация осложнялась тем, что с 15 июня Николай Полунин находился на лечении в больничном стационаре, так как страдает тяжкими хроническими заболеваниями, в том числе кистой головного мозга.
С утра 19 июля стало происходить нечто прямо-таки невероятное. В прокуратуре понимали, что в случае, если соблюдать закон, а именно положение ч.3 ст. 217 Уголовно-процессуального кодекса, которое исключает для обвиняемого и его защитников какие-либо ограничения времени на ознакомление с материалами дела, то может возникнуть необходимость освободить обвиняемых, содержащихся под стражей, – Мирилашвили, Деменко, Казмирчука и Кузьменко. А потому не нашли ничего лучшего, как поступить способом абсолютно противозаконным. Обвиняемых Петрова и Сидлера пригласили в городскую прокуратуру для просмотра приобщенных к делу видеозаписей, о чем сами они изъявили просьбу еще ранее, – и тут же им вручили копии обвинительного заключения, в тот же день составленного следователем и утвержденного заместителем прокурора Петербурга Борисом Салмаксовым. Еще один экземпляр копии доставили Полунину – прямо в больницу. Могутова отыскали даже на даче. Клейменову вручили копию позднее, когда он пришел, чтобы продолжить ознакомление с делом. Словом, ознакомление с делом этими обвиняемыми прокуратура прервала.
Тогда же, 19-го июля, копии обвинительного заключения были вручены прокуратурой Казмирчуку, Деменко, Мирилашвили, Кузьменко, и само дело № 31899 было направлено в Ленинградский Окружной Военный суд. Почему именно в военный? Потому, что один из обвиняемых, а именно М.Г. Сидлер, является полковником российской армии, и дело в отношении его – так предусматривает законодательство – должен рассматривать военный суд. Другие обвиняемые каких-либо возражений против того, чтобы их дело передали военному суду, не заявили.
Произошли и другие примечательные события. 22 июля федеральный судья Октябрьского федерального суда Адмиралтейского района СПб Гришков Сергей Петрович рассмотрел жалобу адвоката Кушевской, которая была подана ею в защиту интересов своего клиента Евгения Казмирчука. Адвокат ставила вопрос о проверке законности и обоснованности продления исполняющим обязанности прокурора страны срока содержания под стражей Казмирчуку по 23 июля 2002 года. Дело происходило 22 июля, жалоба поступила в установленные законом сроки, и судья Гришков обоснованно рассмотрел эту жалобу по существу и вынес решение о признании нецелесообразным, незаконным дальнейшее содержание под стражей больного Казмирчука и принял решение о его немедленном освобождении. В этот же день решение суда было надлежащим образом оформлено и доставлено в Межобластную больницу УИН по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. Однако и по сей день Казмирчук находится под стражей, а сегодня уже 31 июля. Это связано с тем, что прокуратура Петербурга в лице г-на Салмаксова приняла все допустимые и недопустимые меры для того, чтобы не освобождать Казмирчука из-под стражи, и руководство УИН пошло у них на поводу. Постановление Октябрьского федерального суда не выполнено.
Так сложилась ситуация, на мой взгляд, совершенно нетерпимая и немыслимая для цивилизованного общества.
Защита и те обвиняемые, что находились вне тюремных стен, обратились в Октябрьский федеральный суд с жалобами на незаконный, по их мнению, характер действий следователя Касьяненко и прокурора Салмаксова. Жалоба адвоката Булгакова, действующего в защиту обвиняемого Виктора Петрова, была удовлетворена. Действия следователя Касьяненко, которая прервала ознакомление Петрова и других обвиняемых с материалами дела и тем самым грубо нарушила положения ч. 3 ст. 217 УПК РФ, были признаны незаконными.
На сегодня дело № 31899 находится в Ленинградском Окружном Военном суде. И мы вправе ожидать, что, следуя духу и букве закона, к 5 августа им должно быть принято решение о назначении предварительных слушаний. Почему предварительных? В создавшейся ситуации судья не может назначить слушание дела по существу, так как, во-первых, от обвиняемого Мирилашвили поступило ходатайство о рассмотрении его дела судом присяжных. Во-вторых, некоторые из обвиняемых обратились в суд с ходатайствами, в которых ставят вопрос о возвращении дела в прокуратуру для пересоставления обвинительного заключения. Такие полномочия у суда есть, но он вправе их реализовать только на стадии предварительного слушания.
С просьбой дать правовую оценку новым обстоятельствам в развитии данного дела, возникшим после 22 июля, редакция обратилась к президенту Балтийской коллегии адвокатов Юрию Новолодскому – руководителю группы защиты Михаила Мирилашвили.
Правовая оценка, данная Юрием Новолодским
– За эти десять дней произошли существенные события. Сторона защиты обратилась в Ленинградский Окружной Военный суд с жалобой на незаконное содержание под стражей Михаила Мирилашвили свыше восемнадцати месяцев без каких бы то ни было правовых оснований. Поясню.
С 1 июля 2002г. вступило в действие положение ч. 2 ст. 22 Конституции РФ, согласно которой никто не может содержаться под стражей иначе чем на основании судебного решения. До 24 июля мой подзащитный содержался по санкции генерального прокурора, продлившего до этой даты срок содержания в следственном изоляторе. С ноля часов 24 июля он находится там без какого бы то ни было правового основания.
Однако председатель Окружного Военного суда прислал нам письмо, из содержания которого следует, что в соответствии с ч. 2 ст. 255 УПК РФ Мирилашвили может содержаться еще в течение шести месяцев под стражей без вынесения судебного решения, и впоследствии этот срок может снова продлеваться, каждый раз на три месяца, мотивированным решением суда.
С указанными разъяснениями мы не согласны. Считаю, что норма Конституции, упомянутая выше, это норма прямого действия, и она должна применяться в практике уголовного судопроизводства. Поэтому отказ в рассмотрении нашей жалобы мы расцениваем как отказ в правосудии и будем обжаловать его в Верховный суд РФ.
22 июля 2002г. Октябрьским федеральным судом было вынесено постановление об освобождении из-под стражи обвиняемого Казмирчука, мера пресечения которому заменена на подписку о невыезде. Однако в течение десяти дней органы прокуратуры противодействуют исполнению судебного решения. В частности, заместитель прокурора города Салмаксов направил начальнику УИН по Петербургу и Ленинградской области письмо, в котором он высказывает свое суждение о том, что постановление суда об освобождении Казмирчука является незаконным, что им подано представление на этот счет в Городской суд Петербурга и до решения им вопроса Казмирчук не подлежит освобождению. Подобная позиция, мягко говоря, не имеет ничего общего с основами правового государства.
Если выносится какое-то судебное решение, если в нем прямо указывается, что обвиняемый подлежит немедленному освобождению, то решение в этой части должно быть выполнено в обязательном порядке.
Никакому должностному лицу, а тем более должностным лицам прокуратуры, не дано право высказывать свои суждения, а тем более организовывать неисполнение судебных решений. Думаю, что в дальнейшем мы будем просить генерального прокурора дать надлежащую оценку незаконным, по нашему мнению, действиям заместителя прокурора нашего города Салмаксова.
В самом деле, есть судебное решение, где именем РФ требуется немедленное освобождение Казмирчука, и есть простая писулька господина Салмаксова, на основании которой Казмирчук продолжает находиться под стражей. Понятно, что такая ситуация не может быть терпима в правовом государстве.
В настоящее время адвокаты практически всех подсудимых по делу заявили ходатайство о проведении предварительных слушаний по уголовному делу. Причина этого ходатайства состоит в том, что по делу составлено обвинительное заключение, полностью не соответствующее требованиям процессуального закона.
В частности, в нем не содержится списка доказательств, подтверждающих обвинения, выдвинутые в отношении каждого подсудимого. А без такого списка нельзя считать, что обвинительное заключение составлено в соответствии с требованиями закона.
Я думаю, что отсутствие такого списка не случайно. Оно связано с тем, что, в сущности, доказательств, подтверждающих причастность Мирилашвили к совершению другими лицами инкриминируемых преступлений, в деле попросту не имеется. И чтобы скрыть этот, мягко говоря, недостаток всего расследования, следствие все-таки представило нечто под названием список доказательств обвинения Мирилашвили почти на десяти листах компьютерного текста, но в этот список включено все, что попало! В него вписаны практически все обстоятельства дела, установленные за полтора года расследования.
Думаю, что даже не-юристы поймут, что, например, мнение прокуроров о том, что виновность Мирилашвили подтверждается их же запросом в регистрационную палату и ответом на этот запрос, где говорится, что он является собственником 21 предприятия, уж никак не может свидетельствовать о совершении этим обвиняемым каких-то преступлений. Да и вообще запрос о чем либо прокурорских органов не может рассматриваться в качестве доказательств.
Не может быть признано в качестве доказательства также попавшее в обвинительное заключение утверждение, будто виновность Михаила Михайловича доказывается характеристиками… на его брата Константина! Как и обнаружение у кого-то при обыске проблескового маячка для автомобиля…
Получилось так, что следствие, не имея возможности представить список реальных доказательств, подтверждающих обвинения Мирилашвили, чего требует закон, попыталось подменить его обширным, но совершенно никчемным перечнем, содержащим откровенно абсурдные положения. Такое обвинительное заключение не может служить основой к рассмотрению дела, поскольку существенно нарушает права обвиняемых. Они даже не понимают, от чего, собственно, должны защищаться, какие доказательства опровергать, если все без разбору свалено в одну кучу.
Новый уголовно-процессуальный закон позволяет суду, установив данные обстоятельства в ходе предварительных слушаний, вернуть уголовное дело вместе с обвинительным заключением прокурору города и предложить ему в течение пяти суток устранить те недостатки, которые были выявлены в составлении обвинительного заключения. После этого дело может быть вновь возвращено в суд.
Когда будет рассматриваться вопрос о возвращении дела прокурору, по закону суд обязан рассмотреть в том числе и вопрос о мере пресечения обвиняемым, содержащимся под стражей. Эта мера пресечения может быть заменена на более мягкую.
Как поступит суд, покажет время, но сторона защиты обвиняемого заявляет и убеждена в том, что тяжело больной Михаил Михайлович Мирилашвили уже 19-й месяц содержится под стражей без каких бы то ни было оснований и должен быть немедленно освобожден судом.
И О ГЛАВНОМ
Полтора года прокуратура Санкт-Петербурга вела расследование по громкому делу Михаила Мирилашвили. Когда установленный законом срок содержания под стражей истекал, его, по мнению защиты, незаконно продлевали. Все знают, в каких условиях пребывают заключенные в наших переполненных следственных изоляторах. На все обращения о замене ареста для больного Мирилашвили на подписку о невыезде или под залог неизменно следовал отказ. Потому как, по версии прокуратуры, подозревался в причастности к совершению особо тяжких уголовных преступлений. Доказательства? Их не представляли. Ссылались на установленную законом тайну следствия.
Доводы прокуратуры выглядели убедительно. Закон един для всех. В отношении талантливого предпринимателя и мецената он должен соблюдаться так же строго, как и для всякого другого гражданина. Тем более, когда речь идет о предполагаемой причастности к убийству людей…
Сегодня ситуация изменилась. Дело вступает в публичную стадию. Оно передано прокуратурой в судебное производство и будет рассматриваться Ленинградским Окружным Военным судом в открытом процессе. Не только участники процесса, но и каждый из нас может теперь ознакомиться с результатами напряженной, более чем полуторагодичной деятельности следствия – с доказательными аргументами обвинения. И с доводами защиты, разумеется. Это право граждан обеспечено возможностью личного присутствия при судебном разбирательстве дела. Настал, как говорится, момент истины. Тайна следствия не должна превращаться в тайну правового произвола. Общество вправе знать, как от его имени совершается правосудие. Когда со стороны граждан нет контроля за уголовным правоприменением, возникает опасность скатывания в 1937 год. Репрессивное безумие повториться не должно. Защита в настоящее время осуществляет перевод всех 26 томов судебного дела № 31899 в электронный вид, и вскоре в Интернете на сайте М.М. Мирилашвили (www.mirilashvili.ru) можно будет во всех подробностях ознакомиться с ним. Юристы, правоведы смогут оценить весомость собранных следствием доказательств, увидеть, в какой мере подтверждают они выдвигаемые против подсудимых обвинения в нарушениях уголовного закона.
Специалисты стороны защиты, изучившие материалы дела, утверждают, правда, что реальных доказательств там нет. Зато имеются, говорят они, многочисленные процессуальные нарушения. Обвинение, естественно, будет доказывать обратное. Как-никак, искали доказательства долгих полтора года.
Истину предстоит устанавливать суду. Это его право. Вопрос о нарушениях законодательства со стороны следствия, надо полагать, тоже не будет обойден.
Как говаривал библейский пророк, – иди и смотри.
(*) В статье о "Фокуснике" Босха автор книги об этом великом художнике Шарль де Тольнай написал о том, что замечает не каждый зритель, рассматривая картину: "Заезжий шарлатан демонстрирует толпе людей свои нехитрые фокусы, в то время как его сообщник ворует кошелек у одного из увлеченных зрителей". (Ш. де Тольнай, "Босх", Ulisses international publishers, М., 1992, с. 45).