МИГРАНТЫ – НЕ ОБУЗА ДЛЯ РОССИИ, А БЛАГО ЕЕ
Евгений Казмирчук
Накануне Всемирного дня беженца 20 июня, установленного ООН, в Петербурге, в Мариинском дворце, состоялась конференция, организованная региональным Консультационным центром Красного Креста по беженцам. С докладом "Российское законодательство и проблемы беженцев в Санкт-Петербурге" на конференции выступил консультант по правовым вопросам Центра Сергей Тарасевич, ранее в течение восьми лет представлявший здесь Федеральную миграционную службу России. Публикуем текст его доклада с некоторыми сокращениями.
Уже десять лет Россия, в числе ста тридцати четырех стран мира, является участницей Конвенции ООН по правам беженцев 1951 года и Протокола к ней 1967 года и несет соответствующие международные обязательства. В 1993 году в России впервые был принят Федеральный закон "О беженцах", ныне действующий в редакции 1997 года. Однако по большому счету этим и ограничивается российская законодательная база для защиты людей, бежавших от преследований, которым они подвергались или могли подвергнуться на своей родине по признаку их расы, национальности, языка, вероисповедания или принадлежности к определенной социальной группе.
Да, можно насчитать еще около десятка подзаконных актов, дополняющих российское иммиграционное законодательство, но они не перекрывают всех имеющихся пробелов. Это делает беспомощными и неповоротливыми органы исполнительной власти и питает коррупцию. Пока еще благотворительность по отношению к беженцам чаще рассматривается как средство уклонения от налогов, нежели естественная потребность оказания помощи ближнему.
Поэтому приходится констатировать, что подавляющее большинство иммигрантов остаются в России на нелегальном положении. При всем желании интегрироваться в общество, многие иммигранты объективно не могут "втиснуться" в слишком узкие пространственно-временные рамки иммиграционного законодательства России, вынужденно становясь "нелегалами".
Характерный пример последнего: иностранец, женатый на российской гражданке, имеющий свидетельство о браке, проживший несколько лет в России и имеющий в браке законного ребенка, но не имеющий действующей российской визы, должен по установленному порядку, вопреки всем принципам и декларациям о защите прав детей и сохранении семьи, выехать из России и только потом (если сможет!) опять въехать по приглашению жены – для того чтобы получить вид на жительство в Российской Федерации... Это ли не причина, чтобы стать нелегалом!?
К сожалению, ситуация с законодательной базой не меняется к лучшему, а принятое президентом Российской Федерации решение о передаче всех функций по реализации миграционной политики в МВД едва ли позволит этому ведомству выполнять их в приоритетном порядке – слишком много у него других, не менее важных задач!
Реальная политика должна базироваться на информации, а в настоящее время не существует даже надежных оценок количества незаконных иммигрантов, находящихся в Российской Федерации. Не существует также четкого определения самого понятия "незаконный иммигрант". Поэтому данные разных ведомств об их количестве отличаются в десятки раз. Так, по России их оценка колеблется от полутора до десяти миллионов человек.
Считалось, что в Петербурге находятся от 10 до 30 тысяч незаконных иммигрантов. Но многие из них не пытаются легализоваться из-за сложности процедуры определения статуса беженца. Действительно, на 1 октября 2001 года в Петербурге состояли на учете всего 168 беженцев, и 51 дело находилось на рассмотрении. Не много…
Исходя из этого, следовало ожидать, что с вступлением в действие в конце лета прошлого года 12-й статьи Закона "О беженцах" (о предоставлении временного убежища) Миграционная служба столкнется с многотысячными обращениями "нелегалов", желающих получить этот статус. Однако за остаток прошлого и 1-й квартал текущего года за временным убежищем в Миграционную службу Санкт-Петербурга и Ленинградской области обратились и получили временное убежище всего чуть более 400 человек (из них 365 человек – афганцы).
А где же все остальные "нелегалы"?! Едва ли можно предположить, что только 2% незаконных иммигрантов захотели получить у нас легальный статус, а остальные предпочли оставаться вне закона.
Скорее всего, существовавшие оценки числа незаконных иммигрантов в Санкт-Петербурге оказались сильно завышенными, и реально в городе находятся несколько тысяч (а не десятки тысяч!) нелегалов.
Другая проблема. Если для беженцев, официально признанных Миграционной службой Петербурга и Ленобласти (на учете на 1 апреля состояло 146 человек), все основные вопросы, касающиеся их прав, хотя бы в принципе решены (за исключением технических проблем, связанных с отсутствием бланков проездных документов или чрезмерной усложненностью порядка выдачи удостоверений беженца), то права и обязанности лиц, получивших временное убежище, законодательно вообще не определены.
По идее, временное убежище, предоставляемое иностранцу по гуманитарным основаниям в связи с угрозой его жизни или свободе при возвращении в свою страну, и не подразумевает каких-то льгот, а служит лишь основанием для невысылки с территории принимающего государства до урегулирования ситуации в стране исхода. Казалось бы, все так и есть. Но реально неразвитость в России рынка жилья, с одной стороны, и высокоразвитое мошенничество в жилищной сфере – с другой не позволяют большинству беженцев и получивших временное убежище лиц зарегистрироваться по месту их пребывания или жительства, в частности в Санкт-Петербурге.
А это уже влечет за собой почти катастрофические для иммигранта последствия: невозможность нормального трудоустройства для получения легального источника средств к существованию, невозможность бесплатного медицинского обслуживания и определения детей в школу и дошкольные учреждения, получения детьми высшего образования, обращения за гражданством и видом на жительство и многое другое. Это заставляет людей, зачастую с высшим образованием (в большинстве случаев полученным в российских же вузах!), торговать на рынках, заниматься нелегальным челночным бизнесом (криминальным или полукриминальным), нарушать закон – вместо того чтобы эффективно работать и нормально жить в обществе, которое им предоставило убежище.
Никто не знает, сколько в России проживает нигде не зарегистрированных бывших граждан Советского Союза, которые не имеют ни гражданства России, ни какого-либо другого правового статуса и находятся в положении "нелегалов", являясь, по сути, беженцами. Права их не просто ущемлены, эти люди вообще не имеют никаких прав – они "не существуют" для государства.
А ведь это в большинстве своем образованные люди, способные и готовые трудиться, растить детей и вносить свой вклад в науку, культуру и социально-экономическое развитие нашего общества.
Это далеко не исчерпывающий перечень проблем, которые превращают беженцев и ищущих убежища лиц в России из реального потенциала для хотя бы частичного решения экономических и демографических проблем – в угрозу социальной безопасности и стабильности общества. Очень тревожным подтверждением тому служит рост в обществе ксенофобских настроений и случаев нападения "скинхедов" на африканцев и других "инородцев" и практическое бездействие при этом милиции. К сожалению, это происходит не только в Москве и в Санкт-Петербурге, где много иммигрантов, но даже в Псковской области, где всего-то проживают три африканские семьи.
Обращаясь к властям России, докладчик призвал "провести “иммиграционную амнистию” с целью легализации тех незаконных иммигрантов, которые, по независящим от них причинам, не могли получить необходимый правовой статус в России и не могли вернуться к месту своего прежнего проживания, и при этом не совершили в России никаких уголовных преступлений и фактически уже интегрировались в российское общество".