РАЗМЫШЛЕНИЯ У ШКОЛЬНОГО ПОДЪЕЗДА

Екатерина Молоствова

"Воспитать словами нельзя.
Можно воспитать только жизнью"

Печально, но начинать статью приходится с избитой истины: состояние народного образования есть зеркальное отражение состояния общества. Зеркало, значит… И в России, пожалуй, нет ни одного издания, которое в это зеркало под тем или иным углом не заглядывало бы. Но что самое интересное – видят все в своем отражении разное, однако мало кто увиденным доволен бывает. Так не начать ли с той сентенции, что "неча на зеркало пенять"?..

Нет. Мне представляется более разумным, выдвинув пару аксиом (читатель может их за аксиомы и не числить), выражающих мое отношение к образованию, перейти затем к вопросам, которые нуждаются в обосновании и доказательстве.

Аксиома первая. Школьное образование должно быть общедоступным. А кроме того, среднеспециальное и высшее должно быть построено таким образом, чтобы способные и трудолюбивые дети из малоимущих семей могли иметь к нему доступ. Миллионная армия "генералов песчаных карьеров" – мина в фундаменте любого государства. Каким образом перераспределить ресурсы для решения этой проблемы – дело экономистов. Их учили экономике, автора – педагогике. Каждому свое.

Аксиома вторая. Большинство заглядывающих в "общественное зеркало" – образование утверждают, что раньше отражение в нем выглядело много лучше. Обучение – продуктивнее, воспитание – четче, энергичней, пожалуй, даже наряднее и опрятнее. Однако же – и это есть составляющее аксиомы № 2 – и обучение, и воспитание было жесточайшим образом притянуто к нуждам того технократического, милитаристского, тоталитарного государства, которое мы, слава Богу, потеряли.

Ведь вопрос в том, чтобы, выплескивая негодную воду, сохранить ребенка – то ценное, что было – безусловно! – наработано отечественной педагогикой для его, ребенка, достойного образования и воспитания.

Основным достижением советского народного образования являлись успехи учащихся в области точных наук, прежде всего математики, позднее – программирования. Нет смысла оспаривать очевидное – наши физики, математики, программисты составили цвет не только отечественной, но теперь уже и мировой науки. И начальным этапом их становления была, безусловно, школа.

Школьные программы по алгебре и геометрии несколько раз менялись – от Киселева, через Кочетковых до Колмогорова, – но и те и другие отличались достаточной методической выверенностью и последовательностью. Они позволяли освоить алгебру и геометрию в рамках программы почти всем, а наиболее способным – сделать шаг к высшей математике. Преподаватели математики считались в школах предметниками высшей категории, и в результате – на выходе государство получало не только "идущих в ученые", но и рабочих с достаточно развитым математическим мышлением, способных осваивать высокие технологии.

Крупные университеты путем олимпиад отбирали по регионам наиболее способных ребят, создавали физико-математические (иногда с химическими и биологическими классами) школы. Это было нужно тому государству. Есть ли необходимость доказывать нужду нового?

Могут возразить, что единые – в рамках обычной, а не физ-мат. школы – требования по точным наукам не нужны: не всем же быть математиками! Есть на это банальный, но не ставший от этого пустым, ответ: "Математику уже затем учить надо, что она ум в порядок приводит". Своеобразная зарядка для ума, дисциплины и систематизации мыслительного процесса физиологически необходима ребенку, иначе он будет не в состоянии справиться с объемом информации естественно-научных дисциплин. Да и гуманитариям нужна упорядоченность познания, не говоря уж о таких "стыках" алгебры и гармонии, как математическая лингвистика.

Несколько сложнее, нежели с точными науками, дело обстояло с науками естественными. В лице биологии и химии этот сектор мне более близок, и я смею утверждать, что не только сейчас, когда даже по министерским данным уровень знаний по этим предметам ниже всякой критики, сейчас, когда уровень требований и качество знаний в школе не идут ни в какое сравнение с требованиями вузов, а понятия "биологичка" или "химичка" в устах учеников звучит уже почти как "дурочка", – но и благословенно-дореформенные времена школьной химии и биологии были скорее времяпровождением, нежели обучением предмету.

Если программа по химии была достаточно логична, последовательна и ее единственным, но, увы, решающим недостатком была неприспособленность к возрастному восприятию, что при малом количестве часов вело к тотальной неусвояемости, то программа по биологии как тогда, так и сейчас оставляют желать лучшего. С пятого, теперь с шестого класса детям последовательно предлагается ряд дисциплин: ботаника, зоология, анатомия, физиология человека и, наконец, общая биология, якобы сводящая воедино ранее полученные знания и поднимающая их на уровень мировоззрения. Реально это выливается в формальное заучивание количества тычинок-пестиков, сердец у кольчатого червя и позвонков в грудном отделе Homo Sapiens. Ни на единую картину мира, ни на его реальное, яркое, живое многообразие, ни на чудесное, высокопродуктивное функционирование живых систем времени не остается.

И потому конечный продукт – биология видится мертвым, гербаризированным предметом. Не удивительно, что в обществе растет популярность псевдонауки, лжемедицины, наблюдается торжество естественно-научного мракобесия. Программы нужно менять, и менять кардинально.

То же самое можно сказать и о гуманитарном цикле. Да, преподавание литературы и истории в советской школе были идеологизированы, и это в первую очередь касается литературы, но работали прекрасные специалисты (да и в целом русское литературоведение – очень сильное), и это не могло не оказывать своего влияния на учащихся.

А вот преподавание истории – предмета, без которого человек лишается возможности оценивать современный мир, и сегодня остается инструментом манипулирования сознанием. Разница лишь в том, что в советские времена этот процесс шел в одном идейном направлении, теперь же, при обилии учебников, по-разному трактующих прошлое, при откровенном навязывании школьнику новых политических пристрастий, ученик вместо знаний получает ту или иную промывку мозгов. Естественно, нельзя лишить учителя права на собственную трактовку событий, но учебник-то должен быть источником фактов, а не их оценок. Так же необходимо застраховать школьника от давления на него со стороны "идейного" учителя, обеспечив квалификацию знаний учащихся по знанию фактов, а не трактовок истории. Причем фактов живых, позволяющих увидеть историю мира в целом. Это должна быть не только политическая история, но и история науки, история культуры и религии.

Этот предмет должен быть тесно связан с преподаванием литературы, ибо – что еще, кроме литературы, может дать эмоциональную окраску фактам истории? История же, лишенная чувств, – суть пыль архивная, ничего, кроме аллергии, не вызывающая…

Вторая задача столь же важна – качество постижения того, что именовалось когда-то "изящной словесностью", – умение выразить мысль и чувство свое словом. Вопрос состоит в том, соответствуют ли нынешние программные произведения уровню восприятия учащихся? Способны ли они в восьмом классе оценить "Гамлета", а в девятом – "Божественную комедию"? Для этого ли возраста или развития творили Шекспир и Данте? Тем паче, что почти у каждого из великих есть более доступные детскому пониманию вещи.

Кроме обучающих, литература и история несут в себе функции воспитывающие.

Еще одна моя личная аксиома. Образование должно быть достаточно авторитарно.

Мне, убежденному демократу, больно это утверждать, однако…

"Труд упорный ему был тошен" – классика, которая сегодня отражает состояние подавляющего большинства учащихся. Но ведь по-прежнему не только музыкальное образование невозможно без скучной нотной грамоты и бесконечных экзерсисов, не только полет танцора подразумевает долгие часы и дни, проведенные у классного станка…

Усложняющийся мир требует от любого, кто заранее не определил себе место аутсайдера, такого же упорства в тренировке ума и насыщении информацией…

Воспитание в советской школе отрывало индивида от его индивидуального, семейного мира ради слияния с коллективом. "Звездочки", "звенья", отряды, да и просто кружки, – все было пронизано "единственно верным" учением… Но чем больше расшатывалась система, тем больше было свободы в воспитании или его отсутствии. И если поначалу Семья с большой буквы подспудно сопротивлялась всеобщности, передавая традиции, предания, манеру поведения в социуме (даже в сталинские времена примером могут служить многие интеллигентные и крестьянские семьи), то постепенно родители (а кто не будет рад сокращению забот?) все больше привыкали к перекладыванию воспитательной функции на коллектив. Родительский "понедельник" у них начинался в субботу, когда дети оставались дома, но и тогда чад своих они выпроваживали в музыкальные школы, секции, кружки и пионерлагеря. И не было у детей семейных воскресений, и выросло "поколение с ключом на шее"...

Выросло и принялось размножаться, утратив, или, точнее, не приобретя умения в воспитании, как утрачивают навык вить гнезда инкубаторские птенцы.

С приходом реформ коллективное воспитание – особенно его школьная составляющая – закатилось. Выросшее "поколение с ключом на шее" осталось со своими детьми один на один.

По данным Центра социологических исследований, только 16% родителей (и 27% учителей) считают, что школа оказывает на ребенка основное воспитательное воздействие. Уже 87% родителей считают воспитателями себя, 33% признают влияние неформальных групп и 18% – влияние кинематографа . Естественно, что некоторые называют 2-3 фактора воздействия. При этом к 10 классу 49% опрошенных учащихся курят, 34% пьют, 8,6 (в крупных городах больше) употребляют наркотики, 46% сквернословят, 35% прогуливают уроки, 34% не хотят учиться. Если учесть, что искренность детей не всегда равна 100%, картина печальна… При этом 22% родителей считают, что никогда, я подчеркиваю: никогда не конфликтуют с детьми, и 48% считают, что это случается редко. Слепота поразительная…

Основные приоритеты в воспитании – учеба (до 89% родителей говорят о ней со своими детьми), семья (до 54%), будущая профессия (до 60%). История России, литература, искусство, религиозные проблемы не набрали даже вместе 30%, а нравственные вопросы вообще не внесены составителями опроса в отдельный пункт!

Мне кажется, что эти данные, а они, увы, не так впечатляющи, как наши ежедневные встречи с подростками около школ, в подъездах и в метро, тем не менее демонстрируют недостаточность воспитательных возможностей семьи. Вызвана она, конечно же, не только растущими из застойных времен неумением и нежеланием воспитывать, тенденцией перекладывать ответственность на кружки и т.п., а затем вину на школу, на неформальных лидеров, телевидение и большую политику…

Это связано как с инфантилизацией (детскостью) сознания молодых родителей, так и с экономическим положением в стране: большинство родителей вынуждено так много работать, так много нервов отдавать сохранению стабильного заработка в ущерб семье, что у них уже не остается сил на полноценное общение с детьми.

Немало и тех, кто просто вытеснен обстоятельствами на обочину жизни и вынужден думать не о душе своего ребенка, а о том, как им выжить физически…

Проблемы названы. Можно ли определить пути их решения?

Мне они видятся так:

1. Задача педагогов, психологов, литераторов, всех тех,

кого еще волнуют вопросы воспитания подростков, – вести пропаганду семейного воспитания, объяснять важность общения с ребенком, важность всех сфер его жизни, а не только проявлений его успехов в учебе. Вряд ли призыв не подменять родительскую любовь частоколом курсов, секций, турпоездок и покупок, которыми отгораживается сегодня "новый русский" от своих детей, будет услышан всеми, но звучать он должен.

2. Задача школы помочь родителям в воспитании.

Иначе, увы, многие успехи в обучении могут быть снивелированы. И здесь стоит вспомнить об авторитарности процесса образования, сторонником которого я продолжаю оставаться. Как (по замечательному психологу Выгодскому) обучение ведет за собой развитие, так обучение является фактором воспитания. Воспитать словами нельзя. Можно воспитать жизнью, а ведь 82% родителей согласятся, что жизнью ребенка до определенного возраста является учеба. (Это, кстати, имеет и биологическое подтверждение – именно в детстве и юности максимально работают "гены познания", или, по Ухтомскому, – "доминанта юности").

3. Воспитывающий трудом (рук ли, ума – неважно, в любом случае – работающего сознания) может рассчитывать на уважение ученика. Сошлюсь на статистику, на опыт, свой и своих близких, – как жадно ловилось слово, как западали в душу учителя – наиболее строгие, требовательные к знаниям по своей дисциплине, и как стерлись из памяти "либералы" и даже само существо преподаваемого ими предмета.

Все так, но прав будет тот, кто вернет меня на грешную землю. Он скажет – где деньги? Те деньги, которые позволят хотя бы накормить учителя, который, в свою очередь…

Я вижу здесь лишь один путь, который кому-нибудь сытому покажется вульгарно-социальным, но другого не знаю…

Необходимо создание самостоятельного профсоюза школьных учителей, готового реально отстаивать их экономические интересы, – профсоюза, альтернативного управленческому аппарату вечно живых РОНО, ГОРОНО и иже с ними. Подлинно профессионального союза, открытого по отношению к детям и их родителям, готового к диалогу с ними!

В своей борьбе за достойное существование школы этот профсоюз мог бы быть поддержан "классом родителей" – и тогда, возможно, добился успеха.

Иначе у правительства, как всегда, будут находиться другие приоритеты, а те крохи бюджета, которые выделяются школе, как и прежде, осядут в карманах околопедагогического чиновничества.

Заканчивая свои заметки, напомню еще раз: образование есть зеркало общества.