СЛУЖБА НА ГРАНИ СРЫВА
Милиционерам, которые должны нас защищать, самим нужна помощь.
Улицы разбитых сердец
Капитана милиции К. "замкнуло" в середине самого обычного рабочего дня. Он заперся в своем кабинете, придвинул к двери сейф и объявил, что застрелит всякого, кто попытается к нему войти. Переговоры с коллегой продолжались несколько часов, в них участвовал психолог. В итоге к капитану частично вернулся разум, после чего он, распевая песни, покинул своё убежище. Другой сотрудник с пьяной радости салютовал из табельного оружия на улице в центре города.
Следователь Л. сложил на полу кабинета тома всех сорока уголовных дел, которые на тот момент находились у него в производстве, поджег их и принялся исполнять вокруг костра экспрессивные танцы. Его коллега Д. расправился с томами иначе: разорвал их страницы на мелкие кусочки и спустил в унитаз.
Эти истории – из Центра психологической диагностики ГУВД Санкт-Петербурга. Большинство милиционеров предпочло бы свидание с Чикатило в темном лесу компьютерному тестированию в центре. Обследование здесь принудительное, проводится при приеме на работу и потом раз в два года (как правило, перед отпуском, и отпускные выдают лишь после заключения психологов). Тестов много, но для нормального человека они несложны. Например, при мне двум рейнджерам, собиравшимся служить в ППС, выдали два списка: на одном десять общеизвестных русских загадок и пословиц (например, "два кольца, два конца, посередине гвоздик"), на другом – варианты ответов. Кандидатам в милиционеры не удалось сопоставить ни одной пары, тем не менее, служить они, скорее всего, будут. Как Господь Бог будто бы сказал пророку Моисею: "У меня нет для тебя другого народа". В Адмиралтейском районе был случай, когда в ходе расследования дела о получении взятки одним из следователей выяснилось, что до трудоустройства в прокуратуру он никогда не работал в органах, не имеет юридического образования, был судим. Многие из представленных им документов оказались фальшивыми, но проверить их никто не потрудился.
В основном при тестировании в центре отсеиваются явные психопаты. Типаж сотрудника "с небольшими тараканами" столь распространен, что вывод таких людей за штат будет означать расформирование системы МВД в регионе. Да и не всякий нормальный пойдет на работу с окладом в сто долларов (средний срок службы, например, участкового составляет девять месяцев). И кто согласится работать трое суток подряд, как случалось у некоторых сотрудников в дни 300-летия? А кому понравится осматривать трупы бомжей, ловить наркоманов, усмирять пьяниц, разговаривать матом и с утра зыркать на начальство красными похмельными глазами? И все это на страшном расстоянии от идеалов справедливости, которые, если покопаться, тлеют в каждом из нас. В этом смысле в милиции существует сильная корпоративная солидарность. Почти каждый готов отмазать от ответственности сорвавшегося коллегу, проблемы которого так созвучны собственным.
В постели с ментом
В Кризисном центре для женщин "милицейские жены" – это отдельная категория клиенток. Но даже в самых вопиющих случаях добиться наказания виновного практически невозможно.
Классический пример: сотрудник вневедомственной охраны в разводе с женой, но проживает в одной квартире вместе с ней и двумя детьми 9 и 12 лет. Разменивать жилище милиционер категорически отказывается, бывшую жену регулярно бьёт (имеются акты медицинского освидетельствования). По рассказам женщины, её экс-супруг подолгу разговаривает с зеркалом, жжет на полу костры, по ночам поет песни под дверью комнаты, где спят его дети. Однажды бросил нож в ребенка, но, к счастью, не попал. Домашний буревестник постоянно имеет при себе табельное оружие.
Женщине удалось добиться только внутриколлективного суда чести, на котором дебошир пообещал разменять квартиру и прекратить безобразия, но на деле сделался свирепее прежнего. В возбуждении уголовного дела о хулиганстве потерпевшей отказали – нет доказательств, собрать которые возможно только… в рамках уже возбужденного дела. Для назначения принудительной психиатрической экспертизы нет формальных оснований: нет свидетелей, поскольку действо происходило за закрытыми дверями, и жертв, потому что таковыми у нас признают, похоже, только увечных и мертвых.
Недавно в Питере зафиксирован редкий случай привлечения милиционера к ответственности за подобное преступление. Знакомая ситуация: начальник среднего звена на одной площади с бывшей женой. Однажды к женщине пришла подруга с десятилетней дочерью. Блюстителю гости чем-то помешали, и он выгнал их вон: ребенка за волосы, а его маму для убедительности несколько раз приложил головой о стенку. На этот раз были и свидетели (соседи), и серьезные травмы, но в отделе милиции в возбуждении уголовного отказали, пояснив на словах: "Вы же сами пришли к нему домой, значит, сами и виноваты". И только в городской прокуратуре дело возбудили, чтобы через несколько месяцев прекратить его по амнистии. Аресту милиционер не подвергался, хотя и был уволен со службы. Его печальный пример разбирался на совещании для начальников отделов милиции Петербурга с целью проведения разъяснительной работы с личным составом.
Среди клиенток центра есть супруга одного из высших чинов ГУВД (ныне пенсионера). По рассказам женщины, муж регулярно избивает её ногами, но серьезных телесных повреждений жертве не наносит – сказывается опыт. В милиции к ней отнеслись с пониманием и сочувствием. Заявление, конечно, не приняли, но дали дельный совет: "Вы подождите, пока он заснет, и приложите его плашмя сковородой по животу. Боль сумасшедшая, а следов никаких".
Один участковый инспектор постоянно ссорился с соседями по коммуналке – 50-летней женщиной и её дочерью. Как-то раз он крепко побил пожилую женщину, вырвал у неё клок волос, разорвал одежду. Жертва вызвала наряд милиции. Дебошир показал коллегам служебное удостоверение, и те забрали в отделение… женщину с разбитым лицом, в порванном халате и в домашних тапочках. Переодеться, несмотря на зиму, не дали. Когда с работы вернулась её дочь, милиционер не пустил её в квартиру. Звонки женщин в милицию ничего не давали: дежурный перезванивал забаррикадировавшемуся в жилище участковому, который утверждал, что "всё нормально". Девушка просидела в подъезде до утра, пока из отделения не вернулась её мать. Конфликт приобрел затяжной характер, но к настоящему моменту противоборствующие стороны разъехались. По утверждению женщин, участковый неоднократно грозился "подвести их под статью", подбросив наркотики.
Esse homo
Проблема в том, что подавляющее большинство сотрудников не верит ни в собственную систему, ни в закон, который они представляют. Недавно в одном из районов города задержали подозреваемого в серии изнасилований детей. За время следственных мероприятий ему были нанесены серьезные телесные повреждения, в связи с чем УСБ возбудило дело в отношении оперов, участвовавших в дознании. В Приморском районе сыщики, по версии следствия, насмерть забили подозреваемого, грузина по национальности, причем он вряд ли был виновным в том, на что его "кололи". Бывает, наряд ППС до полусмерти наказывает драгдилера, продавшего героин подростку. Но, увы, гораздо чаще избивают тех, кто просто не вышел лицом или, того хуже, сопротивлялся милицейскому хамству и экспроприациям. Конечно, главным мерилом справедливости в обществе должны быть не эксцессы издерганных бытом и службой милиционеров, а закон. Я искренне надеюсь, что это увидят мои правнуки.
"Каждый человек, обладающий властью, склонен злоупотреблять ею" – писал Монтескье. Например, в Нью-Йорке годовой доход полицейского превышает 50 тысяч долларов, не считая всевозможных льгот. И как поживает закон? Из 75 копов, за которыми установила наблюдение президентская комиссия, только двоих не удалось изобличить во взяточничестве, а каждый пятый оказался вовлечен в более серьезную преступную деятельность. А чего мы хотим от наших ментов, измученных кто водкой, кто Чечней, кто общагой, а кто всем сразу?
Денис ТЕРЕНТЬЕВ
Комментарий специалиста
Мария Сагитова, юрист: "В случаях с преступлениями милиционеров мы все чаще говорим именно о нарушении прав человека. Нарушение прав заключается не в том, что муж побил жену, а в том, что государственные органы не пытаются этому помешать. Милицейская система не хочет наступать на собственный хвост, в результате чего у сотрудников возникает ощущение вседозволенности, провоцирующее новые преступления. Например, избиение – это, как правило, умышленное преступление, потому что совершающий его сотрудник может взять себя в руки, но не делает это из-за безнаказанности. Закон очень несовершенен. В США и многих странах Европы принято возбуждать уголовное дело по факту, а не только по заявлению потерпевшего, как у нас. Десять дней проверки до возбуждения – нонсенс для Запада, потому что за это время можно уничтожить следы преступления".
ТОЛЬКО ФАКТЫ
За последние 8 лет в России осуждено 14 тысяч милиционеров, в том числе 634 – за убийства. Общеуголовные преступления (разбои, грабежи, изнасилования) составляют две трети их общего числа, вдвое больше, чем 10 лет назад. Только 6,4 процента осужденных блюстителей считают свой поступок редким. 50 процентов стражей порядка считают, что законность можно нарушать ("в исключительных случаях"). 67 процентов опрошенных милиционеров не смогли однозначно ответить, как необходимо вести себя при задержании преступника.
ТИПЫ ПРЕСТУПНИКОВ
1. Азартно-силовой тип (14 процентов от числа осужденных блюстителей закона). Характерны подверженность стрессу, аффекту, идейно-психологическая слабость. Совершают преступление, не имея заранее цели его совершить (непреднамеренное убийство, превышение пределов необходимой самообороны и т.д.) или "за компанию" с другими сотрудниками. 2. "Взяточник" (более 74 процентов осужденных). Отличает высокомерие, повышенная осторожность, раздражительность, корыстолюбие. Поступают на службу зарабатывать деньги, способы достижения цели отступают на второй план. 3. "Карьерист" (12 процентов). Мотивами преступлений являются карьерные, корпоративные мотивы, а также месть, личная неприязнь. Чаще других прибегают к насилию, чтобы получить показания задержанного, и распускают руки в быту.
(Алтухов С.
Преступления сотрудников милиции.
"Юр.лит". СПб., 2001)
