Суд в Страсбурге – наш суд

Ратифицировав Европейскую конвенцию по правам человека, Россия признала юрисдикцию Европейского суда. Это произошло 5 мая 1998 года. С того момента граждане России получили возможность искать защиты в Страсбурге. О том, кто и при каких обстоятельствах может обращаться в Страсбургский суд, мы беседуем с известным адвокатом Кариной МОСКАЛЕНКО.

Москаленко Карина Акоповна, член Московской городской коллегии адвокатов, член Экспертного Совета при уполномоченном по правам человека в РФ, директор Центра содействия международной защите, лауреат премии "Фемида-2000".

– Скажите, всякий, кто считает себя обиженным российским судом, может бежать жаловаться в Страсбург?

– Начать надо с того, по каким вопросам обращаться не следует. Никогда не надо говорить, что меня осудили незаконно или по гражданскому делу вынесли неправильное решение, поэтому хочу его обжаловать в Страсбурге. По существу гражданское дело там рассматривать не будут, ведь это не очередная инстанция, то есть не суд в привычном понимании этого слова. Предмет рассмотрения в Страсбурге – нарушение прав человека.

– Что под этим понимать?

– Это права и свободы, перечисленные в Европейской конвенции: право на жизнь, право на защиту от пыток и бесчеловечного обращения, право не быть принуждаемым к рабскому труду, незаконный арест, право на справедливый суд, право на частную жизнь, на свободу распоряжения своей собственностью и т. д. Очень важно уточнить, что обращаться в Страсбург можно лишь в том случае, если возможности правовой защиты личных прав на родине исчерпаны. Жаловаться нужно не позднее, чем через шесть месяцев после судебного решения. Нельзя просто заявить о некоем нарушении, надо обязательно мотивировать, обосновать, по возможности подкрепить бумажками – документами, медицинскими справками и т.д. Очень важно знать, что обратиться с иском может только сама жертва или тот, кому дана доверенность. Как правило, это организация, которая специализируется на такой деятельности, или адвокат. Иные заявления не принимаются.

– Вердикт Верховного суда РФ или обжалование решения в порядке надзора обязательно?

– Это глубокое заблуждение, из-за которого многие теряют невосстановимый шестимесячный срок для обращения. Страсбургский суд признал, что обращение в порядке надзора в Российской Федерации необязательно, поскольку это не является эффективным средством правовой защиты.

– Фактически отечественная юстиция посрамлена...

– Все дело в том, что в России обращение в порядке надзора не обязывает никакое должностное лицо вносить протест. Стало быть, нет и обязанности проводить в надзорной инстанции судебные слушания, а раз это так, значит, судебного решения по этому вопросу вы можете и не получить, и в большинстве случаев не получаете. Люди получают то, что путают с судебным решением, – административный ответ, где написано, что оснований к принесению протеста нет. То есть лучшим способом потерять возможность обращения в Европейский суд (ограничительный 6-месячный срок с момента вынесения последнего судебного решения не продлевается ни при каких условиях) – добиваться обжалования. Так что лучше всего обращаться в Страсбург и подавать жалобу в порядке надзора одновременно. Если к моменту рассмотрения дела выяснится, что РФ сама желает устранить нарушения закона, то слава Богу.

– Можно ли обращаться в Европейский суд по поводу нарушений, которые были допущены до 5 мая 1998 года, т.е. даты признания Россией юрисдикции этого суда?

– Нет. Исключения – случаи так называемого длящегося нарушения. Вот сейчас заслушано первое дело гражданина РФ – Валерия Калашникова. Заявитель – бывший президент Северо-Восточного акционерного банка, отсидел в СИЗО пять лет, в том числе до 5 мая 1998 года – около трех лет. В России дело закончилось в 2000 году оправдательным приговором – редчайший случай! Страсбургские судьи признали жалобу бывшего банкира приемлемой по трем пунктам, в частности, по необоснованной длительности судебного разбирательства. Кроме того, должны быть проверены факты жестокого обращения и пыток.

Почему дело Калашникова так важно? Для себя он ничего не выиграл, ему важен прецедент, чтобы в Европе дали оценку, что значит сидение в переполненной камере, где спят по сменам и справляют естественные надобности у всех на виду. Я видела, какое впечатление произвел рассказ об этом на европейских судей. Они были шокированы.

Теперь, если до 3 января 2002 года РФ не предпримет мер к урегулированию спора, Европейский суд вынесет решение по существу и даст оценку, можно ли содержать людей в таких условиях. Вот этого мы с Калашниковым хотим больше всего – помочь всем заключенным. Чем большую сумму назначит к выплате суд, тем быстрее у нас сообразят, что дешевле: создать нормальные условия для подследственных или выплачивать компенсации сотням и тысячам.

– Получается, что каждый, кто побывал в наших СИЗО, может обращаться в Европейский суд?

– Именно так! Причем такие обращения приемлемы даже если человек не прошел всю процедуру правовой защиты в России.

– Решение Европейского суда обязательно к выполнению?

– Абсолютно. Причем ссылки на бедность казны не пройдут. Отказаться от выполнения решения – значит поплатиться членством в Евросоюзе, а этого мы сейчас, похоже, совсем не хотим. Но вот какая вещь: я нашла на нескольких сайтах в Интернете одну и ту же фразу, появившуюся после 18 сентября, то есть после публичных слушаний по делу Калашникова. Хотелось бы увидеть автора, который написал: решения Страсбургского суда не являются обязательными, носят чисто рекомендательный характер, страна может их не выполнять. Это сделано только для того, чтобы люди усвоили: процедура-де сложная и долгая, да еще и результата никакого не будет.

А что, результата может и не быть?

– Ну конечно. Даже если человек получил из Страсбурга сообщение, что дело его принято, это вовсе не значит, что оно будет признано приемлемым. Приемлемыми признаются только 10 процентов дел. Из приемлемых только 10 процентов удовлетворяются.

– Один процент! Но что должен сделать человек, который хочет обратиться в Европейский суд?

– Для начала он должен заглянуть в Европейскую конвенцию по правам человека, дальше с первичным обращением на русском языке написать в секретариат Страсбургского суда о том, что нарушены его права. Самое худшее, что можно сделать, – написать, что в отношении него нарушено все на свете. Как только все нарушено, – значит, ничего не нарушено. Надо очень конкретно описать суть нарушений, написать, куда вы обращались. Если писали в прокуратуру, администрацию – это значит, что вы не прошли самого главного – судебного пути. Бесполезно говорить: ой, я всюду писал! Ну и что, что писал? В китайскую прачечную ты писал! Суд на родине – с этого надо начинать. Необоснованность жалоб – вот что губит обращения. А как обосновать жалобу? Надо написать, например: я тогда-то был там-то, ко мне подошли такие-то, схватили, поместили в обезьянник, там я просидел 18 часов с бомжами без возможности поесть, и все будет понятно. Вместо этого пишут: это фашистское государство в лице всех судей тьмутараканского района расправилось со мной и я теперь инвалид. Шансов у таких посланий – никаких.

– Сколько наших граждан стоит в очереди к европейским судьям?

– Ни одного дела к публичному слушанию не назначено, но по двум-трем десяткам идет переписка с правительством, которое пошло на существенные изменения по тем искам, с которыми мы обращались в Страсбург. Например, многих выпустили из-под стражи, часть дел прекращена на стадии надзора, который инициировала сама РФ. Я считаю, что это выигрыш, а также очень важный прецедент. Вот, например, дело российского ученого Моисеева, обвиненного в шпионаже в пользу Южной Кореи. Оно было зарегистрировано в Страсбурге еще до рассмотрения в российском суде. Моисееву в конце концов дали 4,5 года – неслыханно малый срок за то преступление, которое ему инкриминировали, и знаете, почему? Потому что он исключительно хорошо характеризуется по месту своей шпионской деятельности – в МИДе! Что ни говорите – тоже результат.

А вообще, Страсбургский суд стал очень популярен в Европе. Он действует с 1951 года. На сегодня общее число опубликованных в Интернете окончательных решений превышает 14 тысяч.

Беседовала Елена Субботина,
корреспондент московской газеты "Время МН"