Чиновник ответил:
"Да пошёл ты…"

Евгения Седова

Два года назад состоялось торжественное открытие детско-подростковой Кризисной службы для детей и подростков с особым телефоном доверия "Подросток ответит подростку", созданной на базе Городского наркологического диспансера. Звучали тогда громкие речи о том, что эта служба уникальна, что никогда еще в нашем городе не действовал телефон, помогающий предотвратить многие беды во взрывоопасной подростковой среде. Но сменилось в ГНД начальство, и Кризисная служба была упразднена. Понять это трудно. Статистика роста наркомании и числа жертв, связанного с ней СПИДа отнюдь не свидетельствует, что проблема снята. Достаточно сказать, что за полгода 2001 года (в то время, когда состоялось упразднение службы) успели подхватить ВИЧ более 56 тысяч наших соотечественников (в Петербурге с января по сентябрь – 9173 человека). Как утверждают специалисты, каждый четвертый из них – подросток до 18 лет. Подавляющее большинство, почти 96% – потребители наркотиков.

Начало приобщения к числу любителей "уколоться и забыться", как правило, приходится именно на подростковый возраст. По данным НИИ наркологии Минздрава РФ, средний показатель первых проб 13–16 лет. И уже в 15–18 большинство будущих наркоманов "садится" на героин – самый распространенный сейчас наркотик. Вместе с тем, в районных наркологических диспансерах за год ставится на учет в лучшем случае несколько десятков тинейджеров, а на профилактическом учете состоят 100– 120 человек. Дело в том, что юные искатели кайфа не спешат туда обращаться. Ведь государственная помощь зачастую сводится исключительно к медицинской, бесполезной борьбе со следствием, а не с причиной. К тому же оплата труда наркологов в государственной медицине не располагает к самоотверженной борьбе за оздоровление нации. А оклад психолога и нарколога, не оказывающих платную помощь, составляет около 1000 рублей в месяц.

Между тем Городская кризисная служба (официально эта служба являлась подростковым наркологическим отделением ГНД) исправно занималась профилактической работой именно с подростковой категорией пациентов. Действовали 9 психологов и врач, работал круглосуточный телефон экстренной помощи и, действительно, единственный в Петербурге, а возможно, и в России, волонтерский телефон доверия "Подростку ответит подросток". Проводилась очная консультативная и психотерапевтическая работа с группой риска. За год служба успевала зарегистрировать более 5,5 тысяч обращений.

Но в один "прекрасный день" детская Кризисная перестала быть подразделением ГНД. Приказом руководства Городского наркологического диспансера ее объединили с наркологическим диспансером Московского района. И здесь она оказалась на положении нелюбимого "пасынка". "Новая метла" существенным образом изменила требования к работе: специалистам было предписано вести прием и принимать звонки в строго определенные дневные часы, хотя специфика кризисной работы диктует совершенно иной режим: особенно напряженными оказываются вечера и ночи. Экстренные ситуации вообще не подвержены расписанию: не станет подросток, который готов шагнуть из окна, проглотить убойную дозу таблеток или загнать шприц под кожу, дожидаться урочного времени!

Поначалу, невзирая на установленные рамки, коллектив продолжал работать. Но последовали очередные репрессии: несколько раз службу заставляли менять адреса. Специалисты "сидели на чемоданах", а их работа усложнялась тем, что они то и дело оказывались отрезанными от клиентов, вообще без телефона (о подростковом телефоне доверия остались лишь горькие воспоминания!). Дело кончилось тем, что они были уволены без объяснения причин ликвидации службы.

Непостижимо, кому могут быть полезны столь "мудрые" административные решения! Во всяком случае, не больным подросткам. Достаточно привести хотя бы один пример. Незадолго до неприятностей, связанных с многочисленными переездами, в службу обратился 13-летний подросток, который принял решение избавиться от токсикомании. Не обнаружив специалистов по прежнему адресу, проявил настырность и разыскал их на новом месте. А в разговоре с психологом признался, что вряд ли он сам или кто-либо из его приятелей – "нюхачей" решится переступить порог здания, на котором красуется табличка: "Наркологический диспансер".

Увы, не спасло службу и заступничество председателя постоянной комиссии городского Законодательного собрания по вопросам правопорядка и законности Аркадия Крамарева. На его запрос губернатор Владимир Яковлев ответил, что "уже принято решение о создании единого многоканального телефона доверия, который будут обслуживать одновременно представители всех служб, связанных с проблемой наркозависимости: наркологи, психиатры, психологи, социальные работники, педагоги…"

Но ведь уникальность ликвидированной службы как раз и заключалась в том, что значительную часть времени по определенному телефону доверия подросткам отвечали их сверстники. Именно этим, специально обученным консультантам, как никому, доверяли звонившие.

"Известно, что в каждом уважающем себя городе за границей действует великое множество всевозможных телефонов доверия (в Лос-Анджелесе, например, таковых – более 140 (!)), – комментирует ситуацию Аркадий Крамарев. – Разрушить проще, чем создать что-то новое. Ликвидация Кризисной службы – подтверждение этому… Тем более, что разрушив старое, несмотря на обещания, городу никто еще не предложил адекватной замены…"

А всего-то и нужно детской Кризисной службе – несколько удобных комнат и два телефонных номера! И чтобы никто не мешал работать.